Я аж задохнулся от возмущения: может, хватит уже называть меня так?!
Он добродушно хлопнул меня по плечу и, поднявшись, направился в сторону двери.
– Пойдемте, ужин уже, наверное, подан.
Я нехотя проглотил обиду и послушно направился следом.
Обычно я не ужинаю, так как всегда в это время занят бумажной работой, а про голод вспоминаю только ближе к ночи, когда от усталости глаза закрываются сами, и о питании уже нет никаких мыслей. Раньше это очень сильно сказывалось на моем организме, после он, похоже, просто привык. Лоид поначалу ругал меня, притаскивал еду в кабинет, но она так и оставалась нетронутой. После на меня просто махнули рукой.
От мыслей меня отвлекла странная, несколько радостная, фраза моего дворецкого:
– О, сегодня ты снова с нами ужинаешь?
Я поднял голову и поспешил поймать отвалившуюся челюсть: за столом, накрытую на три персоны, по левую руку от моего места, восседал сам… Змей. Он на мгновение скользнул по нам взглядом и продолжил трапезничать.
Сначала я опешил от того, что этот субъект вообще сел есть (ведь до этого никто никогда не видел, как и что он ест), да еще и с нами за один стол. Потом я возмутился тому, что он приступил к пище до появления хозяина поместье, то бишь – меня. Какая наглость...
– Господин, вы чего застыли, словно призрака своего деда увидели? – насмешливо поинтересовался Лоид, приглашающе отодвигая для меня стул с высокой спинкой.
Я вздрогнул от упоминания своего родственника, так как в детстве боялся до смерти. Стоп, мне показалось или Змей и правда, посмотрел на меня с любопытством?
– Снова? – Я, наконец, соизволил занять свое место во главе стола, и попытался завязать разговор.
– Третий день подряд, – со странной улыбкой оповестил старый демон, накладывая мне еды. Я, упуская такую мелочь, как ее количество, которым Лоид одаривал мою тарелку, вскинув брови, выжидающе уставился на Змея. Тот, естественно, проигнорировал мой взгляд.
– Еще, господин? – с веселой услужливостью поинтересовался мой дворецкий.
Я посмотрел на него, а затем медленно с опаской опустил глаза на свою тарелку, и невольный ужас поселился на моем лице.
– Н-нет, благодарю, – заикаясь, ответил я и сглотнул: глядя на ту гору еды, которую мне надо съесть (почему-то жутко не хотелось выставлять себя маленьким ребенком перед Змееносцем, да и Лоид ругается, когда еда остаётся на тарелке).
Со стороны Змея послышался сдавленный смешок, который я предпочел проигнорировать, и с мысленным тяжким вздохом принялся есть.
В столовой, выполненной в светло-синих тонах, ненадолго повисла тишина, затем ее прервал прерывистый стук в дверь. Лоид бросил на меня вопросительный взгляд (тревожить меня во время трапезы дозволено только в экстренных случаях) и, дождавшись моего кивка, встал и открыл двери.
– Люди напали на деревню Эгем! – прерывисто сообщил молодой темноволосый демоненок, даже не успев отдышаться от быстрого бега. – Все сожжено, выживших не осталось…
Змееносец, издав глухое пронзительное шипение, которым прервал гонца, вскочил со своего места и промчался мимо нас.
Мы втроем проводили его ошарашенными взглядами, а потом последовали следом: за этим чудом глаз да глаз нужен.
В последний год я все чаще замечал презрительное отношение юноши к людскому роду. Каждый раз, когда он слышал о новых пакостях людей, лицо его страшно искажалось, становясь более грубым, мужественным и суровым. Сначала я думал, что это из-за того, что люди преподнесли его мне, как подарок, но вспомнив, что Змей по собственному желанию находится «подле моих ног», я решил списать это на личную неприязнь. Хотя мне очень хотелось узнать истинную причину из уст самого Змееносца…
* * *
Как черный вихрь Змей несся по коридору, что-то шипя на своем, очевидно змеином, языке. Слуги на его пути испуганно шарахались и вжимались в стены, даже не понимая, кому собственно уступали дорогу.
«Эти чертовы люди, ничему не учатся, сколько бы лет не прошло!!! – разъяренно думал Змееносец, слетая вниз по лестнице и вырываясь в просторный двор. – Они думают, что раз не отвечают на их выпады, то им так сойдет это с рук?! Кем себя возомнили эти паразиты?!»
И так, ругая про себя никчемных безмозглых существ, он ловчее кошки, с невероятной скоростью, забрался на любимый раскидистый дуб, который живет на свете на протяжении полувека.