Высоко подняв брови, Мишель заглянул внутрь и увидел большой плоский пирог. Пахло вкусно. Или Его Величество был слишком голоден?
— Нет, такого блюда точно наша старая Барбара не готовит.
Мари живо посмотрела на Мишеля. Вот! Хоть одно имя! Никаких монахов и мэтров!
— Кто такая Барбара? Можно с ней как-то связаться? — вкрадчиво спросила Мари.
— Барбара — наша кухарка. Она прекрасно готовит. Знает огромное количество старинных рецептов. Из дичи и рыбы. А знали бы вы, как она тушит фенхель с имбирем! Но, Мари, я не думаю, что с ней можно как-то связаться, — он снисходительно посмотрел на девушку. — Ведь нас разделяет несколько веков.
Она медленно кивнула и бросила тоскливый взгляд на пиццу. Аппетит таинственным образом пропал.
— Мне… — начала она и запнулась. — Простите, но мне пора спать. Я очень рано встала. Я… пойду… Вы можете устроиться здесь. Комплект постельного белья на диване.
— Спокойной ночи, Мари. И спасибо вам.
Мишель с аппетитом съел несколько кусков пирога. Постелил. Внимательно осмотрел стены и нашел выключатель. Щелкнул им, и свет потух.
Его Величество Мишель Трезмонский лег на диван и стал мечтательно разглядывать причудливые узоры на потолке, которые рисовал свет от луны, проникая сквозь неплотные шторы.
X
Межвременье, Бретиньи-Сюр-Орж
Серебряные лучи лились в окна. Сквозняк чуть шевелил занавески. А там, на улице, сквозь свет фонарей неслись в воздухе белоснежные хлопья снега. Они двигались в причудливом магическом танце, с каждым мгновением отдаляя осень, с каждым ударом сердца приближая зиму.
От стены отделилась черная тень и приблизилась к королю Мишелю.
— Ты не причинишь ей вреда, — звучным и вместе с тем зловещим старческим голосом почти пропела она, — я не позволю.
Тень взметнула полами плаща и скинула капюшон, открыв благородное лицо старца с полубезумными глазами.
Мишель сел и взглянул на появившегося из ниоткуда человека. Слишком много магии для одного дня.
— Вы еще кто такой?
— О! Всего лишь мой дядюшка, Великий магистр Маглор Форжерон! — послышался из другого угла комнаты еще один голос. Очень знакомый. И из тени вышел мэтр Петрунель. — Не выношу этих перемещений во времени, от них только теряешь силы.
Он пощелкал пальцами и озадаченно посмотрел на Великого магистра. Тот страшно рассмеялся и воскликнул сквозь смех:
— Ты силен, но не в твоих силах убрать меня с пути! — Маглор Форжерон снова обернулся к королю. — Все, к чему вы, де Наве, прикасаетесь, обращается пеплом! И, коли ты нашел ее, то я не позволю тебе ее уничтожить. Ожерелья тебе не получить. Душу ее тебе не околдовать! Ты слаб без змеи с изумрудным глазом!
— Мэтр Петрунель? Еще и Великий магистр? — Его Величество переводил взгляд с одного старца на другого. — Как много у вас родственников? И почему я должен кого-то уничтожить? Что здесь происходит? — повысив голос, спросил Мишель.
— Семейная распря! — объявил мэтр Петрунель.
Но Маглор Форжерон, не обращая внимания на своего племянника, навис над сидевшим на диване королем Мишелем.
— Проклятье мне. Ты, де Наве, сын Александра де Наве и Элен из рода Форжерон. И ты — мой враг. Что ж, пусть будет так.
— Дядюшка, — уныло протянул Петрунель, — уймите вашу жажду мести!
— Уйми свою жажду власти, дорогой племянник!
Мишель теперь уже удивленно разглядывал ссорящихся магистров, с неприятным чувством осознавая, что перед ним — его ближайшие родственники. Только этого ему сейчас недоставало!
— Объясните, какое место вы отвели мне среди ваших страстных желаний?
— Твоему роду нет места! — переключился Великий магистр с племянника на короля, вынимая кинжал из ножен на поясе. Раздался очередной щелчок пальцев, и он исчез, слившись с чернотой ночи.
— Получилось! — радостно заявил мэтр Петрунель и едва не захлопал в ладоши. — Получилось! Он стар и теряет силы, Ваше Величество!
Мишель пожал плечами.
— Великий магистр, вероятно, приходил со мной познакомиться. А вы зачем явились, Петрунель?
— Предостеречь вас от всякого общения с ним, Ваше Величество! Вы же видели, он совершенный сумасшедший. Буйно помешанный. Старость!
— Что ж, вы меня предостерегли. Теперь я могу, наконец, отдохнуть?
Петрунель почти смущенно потоптался на месте и вкрадчиво поинтересовался:
— Могу я спросить, в ваших ли руках ожерелье, сир? Добились ли вы того, чтобы она отдала его?
— Магистр, я помню о своем обещании вам. Но это вовсе не означает, что я буду сообщать вам о каждом своем шаге. Я вернусь в Трезмон, вот тогда мы с вами и поговорим, — ответил Его Величество тоном, не терпящим возражений.
— Как? — брови магистра взметнулись на лоб. — Она все еще не влюблена в вас? Мне все труднее удерживать Маглора Форжерона, а она все еще не влюблена в вас!
— Петрунель, — рассердился король, — уймите свое возмущение. Если вы так умны, почему бы вам самому не попробовать добыть ожерелье?
Петрунель смутился. Объяснять, что он пробовал приблизиться к Мари Легран в ее времени, не стал. Поскольку она, кажется, даже и не поняла того, какой живой интерес вызывает у соседа из квартиры напротив. С того дня, как год назад во сне в ночь на День Змеиный ему показала ее та, чей голос был подобен шипенью змей, Петрунель постоянно маячил рядом. Но ничего не помогало. Ожерелье ускользало. Оттого и тянул столько времени, прежде чем обратиться за помощью к королю.
— Неужели же вы полагаете, сир, что будь у меня хоть малейший шанс вызвать у прекрасной Мари ответное чувство, я просил бы вас о помощи? — поинтересовался он. — Но я стар для нее! К тому же она имела греховную связь с юношей куда привлекательнее меня! Куда уж тягаться? Совсем другое дело вы, Ваше Величество! Но вы зря теряете время. Поцеловали бы раз, другой — глядишь, она и отдала бы вам ожерелье!
Король весело рассмеялся.
— Вы же мэтр! Ведете борьбу с самим Великим магистром. Наколдовали бы себе молодость и красоту. Или все-таки есть что-то, что вам не подвластно? — Мишель резко оборвал смех и посмотрел Петрунелю прямо в глаза.
— Вы говорите о материях, в коих ровно ничего не понимаете, Ваше Величество. Закон жизни и магии, как черной, так и белой, гласит: функционирующая в замкнутой системе энергия не появляется из ниоткуда и не исчезает в никуда. Проще говоря, где-то убыло, где-то прибыло. И если я, к примеру, скошу себе десяток-другой лет, то неизвестно, чем это мне грозит. А перемещения во времени — способ проверенный, надежный. Ну, забросило кого-то на пару дней в Трезмон на восемь столетий назад, пока вы здесь. Так в День Змеиный все на место станет, Ваше Величество.
— Вы правы. В День Змеиный все станет на свои места. И мы с вами вернемся к нашей увлекательной беседе о законах жизни и магии. Вам осталось подождать совсем немного.
— Меня не беседы интересуют, а ожерелье роде де Наве, сир! Я буду ждать, но времени все меньше, — Петрунель приподнял полы своего плаща, словно намереваясь уходить, но вдруг остановился. — Позволите на родственных началах дать вам последний совет, Ваше Величество?
— Прошу вас! — скрестил на груди руки король.
— Не влюбляйтесь в нее. Она останется здесь, а вы вернетесь в свой славный двенадцатый век. Нет ничего ужаснее для подданных несчастного влюбленного на престоле.
Петрунель рассмеялся скрежещущим смехом и исчез в темноте.
Мишель устало потер глаза. Встреча с родственниками оказалась весьма утомительной. Он очень надеялся, что таковые будут совсем не частыми. Еще лучше, чтобы они более не повторялись. Он снова лег и почти сразу провалился в тяжелый сон. В его ночных фантазиях переплелась явь его мира и странность мира Мари. Важность возвращения ожерелья в семью де Наве и отвращение к советам Петрунеля.
XI
1185 год, Фенелла
Ноябрьская ночь вступала в свои права рано. Едва сумерки озарили горизонт, землю, траву, листву тронул мороз. И белыми мухами в воздухе кружил пока еще редкий снег. Совсем зима.