- Предлагаю, сегодня вечером, вынести весь наш арсенал, и утопить в том озере.
- Если ниже, то быстрее, тихо произнес Женя, глядя вдаль.
- Чего? спросил Саша, посмотрев на друга. Ты чего сказал?
- Ерунда, махнул рукой Женя, повернув голову. Правильно ты придумал, надо так и сделать, сказал он, глядя в глаза Саше.
- Тогда, сегодня, договорились, кивнул Саша, не отводя взгляд.
- Часов в восемь, предложил Женя, поднялся и пошел вверх, переступая лавки.
- Лучше в девять, сказал Саша, и последовал за другом.
Поднявшись на верхний ряд, они снова сели рядом, и молча, смотрели на мужчину, что бегал по стадиону.
- Какой же дурак, тихо произнес Саша. Зачем он так поступил? Его теперь надолго посадят,- точно, вздохнул Саша, разглядывая порванные кеды, на ногах.
- Сам виноват, промолвил Женя. Зачем? Вот тебе Саня, если завтра классная Валентина, "пару" влепит, что, пойдешь взрывать?- не глядя на друга, спросил Женя.
- Ты чего, спятил, удивленно вскинул глаза Саша, посмотрев на Женю.
- А если бы у меня, в семье такое было, размышлял Женя, я бы наверно, точно так же поступил. А ты? посмотрев на друга, спросил Женя.
- Не знаю, покачал головой Саша. Может быть... добавил он шепотом.
- У Димки Таранова, отец разбился, тихо промолвил Женя. Знаешь?
- Да, кивнул Саша, слышал.
- Я обещал зайти к нему, пойдешь со мной?
- Пошли, пожал плечами Саша.
Они не спеша, спустились с трибуны стадиона, прошли по липовой аллее, и, обогнув соседний дом, вышли во двор, пятиэтажных типовых домов гарнизона, где жил Дима Таранов. Посередине двора, напротив "курилки", в неглубокой яме, полыхал костер. Рядом стояли несколько женщин с печальными лицами, в черных платках. Друзья остановились, и молча, смотрели на костер, из военной формы. Из подъезда вышел смурной Димка Таранов, с лицом, перепачканным сажей. Невысокий, крепкий парень, с черной копной волос, и большим носом, на скуластом лице. В руках он нес тяжелые летные куртки, своего отца.
- Пойдем, поможем, дернул Сашу за руку Женя, глядя на Диму Таранова.
- Может не надо, тихо спросил Саша.
- Пойдем, подтолкнул его плечом Женя.
Ребята подошли к Диме, когда тот, кинул в костер куртки, что- то прошептал, и, повернувшись, отошел в сторону.
- Привет Димка, протянул руку Женя.
- Привет, устало ответил Дима, пожав руку.
- Привет, поздоровался Саша.
- Может, помощь нужна? - спросил Женя, глядя на костер.
- Уже не надо, тяжело вздохнул Дима. Там вещей совсем немного осталось, сам справлюсь.
- В школу завтра придешь? спросил Женя.
- Нет, тихо ответил Дима, посмотрев на костер.
- Ну да, промолвил Женя, правильно. Ты держись, похлопал он Диму по плечу.
- Нормально, ответил Дима.
- Мы пошли, сказал Женя, протянув руку на прощанье.
- Да, кивнул Дима, протягивая ладонь.
Саша пожал руку, а сам, смотрел на уставшие, и заплаканные лица женщин, в черных платках. В них было столько много, горя, что по телу Саши, "пробежали мурашки". Они шли, молча, дойдя до развилки, у магазина, Женя повернулся и сказал:
- Сегодня в девять, не забудь.
- Не забуду, кивнул Саша, и свернул на свою тропинку. Пройдя несколько метров, он спохватился, и вспомнил, что надо купить хлеб, и пошел обратно в магазин.
Перед дверями" хлебного", уже стояла очередь, и Саша, сразу догадался, хлеба привезли мало, и стоять ему придется час, и то, если достанется одна буханка. Потоптавшись у входа, он махнул рукой, и пошел домой. " Ну и ладно, думал он. Без хлеба проживу, первый раз что ли? Тушенку разогрею, и картошку пожарю, не пропаду. А еще, можно в "Военторг" по дороге зайти, там консервы продают, тоже нормально".
Вечером, друзья достали из тайника, в гаражах, деревянный ящик и отнесли его на угольный склад. Там, открыв, перетаскали все на берег озера, и в полной тишине, не сказав друг другу и слова, выбросили весь "арсенал" в мутную воду. Возвращались уже затемно, уставшие, и молчаливые. Дойдя до развилки "бетонки", Женя посмотрел на друга и спросил: - Не жалко?
- Нет, покачал головой Саша.
- Ладно, давай, до завтра, протягивая руку, сказал Женя.
- Пока, пожав руку, ответил Саша.
Женя пошел направо, Саша повернул налево, тихая ночь опускалась на гарнизон, в домах горел свет, и больше ничего...
Афганистан. Кишлак на границе с Пакистаном. 1985 г.
В доме, на потертых коврах, сидят мужчины, пьют чай, и кушают лепешки. Разговор их медленный, и почтенный, не спеша перетекает, словно вода в озере. Пожилые, убеленные сединами мужчины, а рядом с ними, аккуратно составленное в углу комнаты оружие. Во дворе, под навесом, сидят женщины, замешивая тесто, для хлеба. На глиняном "дувале" развешаны разноцветные ковры. Маленький мальчуган, в длинном халате, таскает дрова. В полутемной комнате, лежит Зафир, а рядом с ним, держа в руках пиалу с водой, сидит крепкий юноша, в длинной рубахе. Он крепок, широк в плечах, а лицо его, круглое и добродушное. Зафир медленно открывает глаза, и видит перед собой, улыбающиеся, незнакомое лицо.
- Попей, тебе надо пить, говорит юноша, протягивая Зафиру пиалу.
- Кто ты? шепотом спросил Зафир, разглядывая лицо незнакомца.
- Меня зовут Хузайфа, ответил юноша. Ты пей, сказал он, поднеся пиалу, к губам Зафира.
Зафир коснулся губами, холодной воды, и с жадностью выпил всю.
- Спасибо, тихо сказал Зафир, посмотрев в глаза юноши.
- Ты уже выздоравливаешь, - хорошо, улыбнулся Хузайфа.
- Где я? спросил Зафир, рассматривая глиняные стены, незнакомого ему дома.
- Ты в доме моего отца, Аммара, спокойно ответил юноша. Он нашел тебя в заброшенном кишлаке, и спас тебе жизнь. Хузайфа, поставил пиалу на пол, и налил еще воды.
- А мой брат, испуганно спросил Зафир. Где он?
- Отец сказал, что нашел тебя, когда ты умирал. А рядом с тобой, был мертвый мальчик. Он похоронил его, и еще одно тело,- может это был твой родственник?
- Отец, прошептал Зафир, закрыв глаза.
- Он похоронил их, с грустью в голосе, сказал Хузайфа.
- Благодарю его, да продлит Аллах, дни его, тихо произнес Зафир, за доброту его. Зафир посмотрел на свои перевязанные руки, деревянные рогатины в углу, и, опустив взгляд, не увидел ног. Сердце его бешено заколотилось, на лице выступил пот. Он растерянно посмотрел на юношу, и тихо произнес:
- Я хочу увидеть небо.
- Хорошо, кивнул, Хузайфа, откидывая в сторону одеяло. Пойдем.
Зафир осторожно посмотрел на свое тело, и увидел, словно чужие, совсем толстые ноги. "Неужели это мои ноги, подумал он. А может, тканей, так много намотали на них? Они такие большие. Руки сгибаются, и совсем не болят, подумал он. И совсем ничего не болит, улыбнулся Зафир." Хузайфа, медленно и осторожно помогал подняться Зафиру. Он поддерживал его, потом помог сесть, и, отдышавшись, стал поднимать за плечи, Зафира, на ноги. Боль, сильная, и молниеносная, пробила все тело Зафира, от ног, и ударила в голову. Зафир дернул головой, и ослаб, повиснув всем телом. Хузайфа, осторожно подхватил его, наклонился, и плавным движением, поднял его на руки. Он с трудом, протиснулся в узкий проем в стене, и вынес тело Зафира на улицу. Пройдя несколько шагов, он опустил его, под соломенный навес, подложив под голову халат. Затем он вернулся в дом, взял две пиалы, в одной из которых была черная жидкость, и, вернувшись к Зафиру, стал разматывать на его ногах ткани. Зафир поморщился от боли, и открыл глаза. "Небо, я вижу небо, какое оно красивое! подумал он. И дышать лучше, и болит...
- Ай, вдруг вскрикнул Зафир, скривившись.
- Терпи, сказал Хузайфа, взглянув на осунувшееся лицо Зафира. Надо мазать раны, или будет плохо, тяжело вздохнул Хузайфа.
Зафир приподнял голову, и увидел свою правую ногу. Она была толстой, и множество мелких порезов, разрывали кожу, по всей ноге. Он хотел поднять свою ногу, пошевелить пальцами, но как ни старался, у него не получалось. Разозлившись, он взглянул на вторую, и как можно громче сказал:
- Хузайфа, я не "слышу" своих ног! Отложив в сторону ткань, Хузайфа, пристально посмотрел в глаза Зафира, и тихо произнес:
- Аллах всемогущ, он даст тебе здоровье,- вот увидишь. Только ты, терпи.
- Я так не могу, вскрикнул Зафир. Я не хочу жить калекой! махнул рукой Зафир. Ты слышишь меня?
- Да, покорно склонив голову, ответил Хузайфа.
Подняв голову, он взял в руки пиалу с черной "жиделью", и, вылив немного на руку, стал втирать ее в раны, на ноге Зафира. "Снова боль, скривился Зафир. Уж лучше умереть достойно, думал в эту минуту Зафир, чем быть калекой, не способным прокормить себя, и семью. Зачем мне такая жизнь, заплакал Зафир". Помазав ноги Зафира, Хузайфа, снова обмотал их тканью и ушел в дом. Вернувшись через несколько минут, он улыбался, и держал в руке, две "рогатины". Протягивая их Зафиру, он с гордостью сказал:
- Это тебе, от меня, я сам выстрогал, что бы ты, смог ходить, улыбался Хузайфа. Я очень далеко ходил, что бы найти дерево, и нашел.
- Спасибо тебе, сказал Зафир. За заботу, и лечение...
- Зачем так говоришь, перебил его Хузайфа. Это помощь...
- Если сбился в пути, добавил Зафир. Так да?
- Да, кивнул Хузайфа.
- Тогда я поднимусь, улыбнулся Зафир.
- Да, ответил Хузайфа, помогая подняться.
Осторожно, опираясь на рогатины, Зафир, стоял сам, без помощи, и щурился под ласковым солнцем. Сначала, было больно, текли слезы. Потом, его глаза привыкли, и через несколько минут, он уже хорошо различал, вдалеке, посередине дороги, идущей у подножия горы, силуэты двух искореженных броневиков, чернеющих на фоне "красных гор". Он опустил глаза, почувствовав, как кто-то дотронулся его руки. Повернув голову, он увидел перед собой, смешного мальчишку, что улыбаясь, искренне и широко, смотрел в глаза Зафира.