Не проходите мимо, что бы ощутить тишину. В ней очень близко , в одно прикосновение, чувствуешь свою частичку. Направо ветер гуляет, раскачивая деревья, налево солнце светит ярко, и он один, среди всего, томится в ожидании. Роман огляделся по сторонам, и с облегчением вздохнул. Его не тревожили звуки, он как будто стоял посередине, двух миров, и еще не понимал, что с ним. Вот солнце ярко ударило по глазам, Роман прищурился, прикрыв ладонью глаза. И раздался голос спокойный: - Сделай выбор свой . - Кто это? с тревогой в голосе, спросил Роман. - Твой Бог, ответил голос. - Я должен выбирать, дрогнувшим голосом спросил Роман. - Да. Ты волен в выборе сейчас. - Сам могу, идти туда... запнулся Роман. - Перед тобой врата. Скажи себе кто ты, и иди, раздался спокойный голос. - Я сомневаюсь, опустив руку, сказал Роман. Я не могу, сказать себе, кто я? Как выбрать, смутился Роман. - Посмотри на себя, ответил голос. Ложь не дает покоя, правда умиротворение. - Но я... взволнованно произнес Роман. Свет погас. Он остался один, в серой мгле. Повернувшись, Роман увидел ворота, высокую арку, уходящую в небо. А за ней, бушевала буря, гремел гром, и блестели молнии. "Туда, спросил он себя, глядя на куски земли проносящиеся с ветром. Я должен туда идти? Это наверно неправильно. Это же ад! Нет... Там место не мне, - большим грешникам! Нет..." Сделав шаг назад, он обернулся и подошел к другим воротам. Они светились изнутри, устремляясь лучами вверх. А за ними, пробегала река, сияло солнце, лужайка у леса, переливалась росой, петляла тропинка, во ржи. Мир и покой... - Куда мне идти, прошептал Роман. В какие двери? растерялся он. В нерешительности, он стоял посередине, и молчал. " Как я могу сам выбирать? спросил он себя. Достоин, или нет? Кто я? Не могу... Сказать себе хороший, легко. Убедить в обратном, возможно. Даже самый закоренелый преступник, никогда не признается, в своем преступлении. Он считает его, своей правдой, - правотой. А мне как быть? Спросить себя? Да, возможно, лихорадочно соображал Роман. Но что я отвечу? Сам себя убить? Грех... Причина? Куда идти? Мучительно... Хорошо, буду откровенным. Спросить себя? Ладно... Убивал? Да, это было. Но... Господи, как тяжело, сглотнул подступивший к горлу комок Роман. Непосильно тяжко, признавать. " Повернувшись, он посмотрел на бурю за воротами, и тяжело вздохнул. " Это не совсем так, бубнил он себе под нос. Я не сам, хотел этого... Иметь мужество... Признаться себе.. . Да кто из вас, попробует осудить меня... Нет, не так говорю... Мы разные, отдать жизнь, да возможно, ради ... Но как сделать выбор самому? О себе? О Господи, помоги мне." Вдруг перед ним открылось пространство, и тусклый свет, пролился на него. Перед ним оказалась серая земля, вся в трещинах, а на ней, толпились люди, в разных одеяниях. Они смотрели куда то вверх, в ожидании... Тишина стояла над их головами, будто и не было вовсе звуков. Вот серая мгла растворилась, и вышли из света двое. " Я знаю, подумал Роман, ступая вперед. Знаю их... Это Бог и Аллах. Я видел их. Как хорошо, что они есть. Сейчас станет легче. Они скажут, кто я. Эти люди... Хорошо..." Роман потихоньку шел вперед, протискиваясь через людскую толпу. "У них простые, и добрые лица, подумал он. Боги! " Они переглянулись, и один из них сказал: - Те кто посягнул на жизнь, поднимите руку. И потянулись руки вверх, словно волна морская, поднимаясь из одного края, и убегая в другой. Взметнулись ладошки, затряслись пальцы. И сказал другой, посмотрев на множество рук: - Кто убивал людей, плачьте слезами горькими. Заплакали люди, не стесняясь своих слез. Роман с трудом сжал пальцы в кулак. Рука его дрожала еще больше, а тело, будто в лихорадке, не давало покоя. Он терпел, сжав зубы, и тихо повторял: - Простите меня. Простите... Он чувствовал, как неведомая ему сила, проходит через его тело, и будто поток, выносит из него дух. По его лицу катились слезы, соленые слезы, греха. - Грешные, простите, бубнил рядом с Романом, пожилой человек. Он стоял, склонив голову, с опущенными руками. Роман взглянул на него, и обмер. На него смотрели глаза, полные скорби. - Я не виноват, прошептал Роман. Теперь я другой. Прошу прощения... Человек посмотрел на него, и тихо произнес: - Гордыня пожирает тело. Покайся. Произнеси слова. - Да, да... заикаясь, сказал Роман. Всех кого убил, обидел, принес зло, подумал об этом, только в мыслях... Простите меня, и не держите зла. Я каюсь... Молю вас, прошу, дайте мне немного дней, что бы исправить... - Люди, повысив голос, произнес Роман. Простите меня! Толпа вокруг него расступилась. Сотни глаз устремились к нему. Роман стоял с поднятой рукой, и дрожал. Зажатые пальцы в кулаке, онемели, от боли. - Жить, тихо произнес он. Люди смотрели на него, и молчали. Были среди них с поднятыми руками, были иные, но все, в один миг, чувствовали... - У меня отняли жену, не стало родных, близких мне, трясущимися губами, говорил он. Я обозлился на всех. Потерял в себе веру. Стал жить только так, как нельзя, сказал Роман. Думать только о себе. Плохо! Я старался верить... Теперь, переведя дыхание, сказал он, я стал другим. Поверьте, это так. Я говорю себе каждый день,- прости. Куда мне идти? заплакал Роман. Куда? - Все братья в этом мире, обнял его за плечи человек. Скажи им, что любишь их всех. И они ответят тебе, тем же. - Да, правильно, сказал Роман. - Живи за них, промолвил человек, рядом с Романом. Искупи грехи. Теперь твоя жизнь, - принадлежит им. - Жить, крепко сжимая пальцы в кулаке, твердо произнес Роман. Что бы за них... Исправить... Помочь... Я стал другим... твердил себе Роман, сжимая кулак. Капли пота стекали по его лицу, будто слезы тех, кто говорил с ним... Тех, кто хотел жить... Теперь иначе... За всех... Открыв глаза, Роман застонал от боли. Рука его побелела, а сжатые в кулак пальцы, кровоточили, из-под ногтей. - Жить за них, тихо произнес Роман, заплакав. Они обнимались, и плакали от счастья... Разные люди... И каждый, понял, он и есть брат. Афганистан. Лашкаргах. Осень 98 год.