- Где Анна? - спросил он наконец.
Анной звали его молодую служанку. Старуха молчала, и он понял, что это молчание может продолжаться очень долго.
- Ты что, оглохла?! - заорал он, но это привело лишь к тому, что старуха закрылась от него рукой, щурясь, словно ослепленная ярким светом.
- Оставь в покое глупую женщину, - спокойно и твердо сказал кто-то за спиной Стервятника. Он вскочил, держа наготове меч.
На полутемной лестнице стоял некто в черном монашеском одеянии. Человек откинул с головы капюшон, и Люгер увидел узкое лицо в обрамлении длинных седых волос. Черты этого лица были ему хорошо знакомы, потому что весьма напоминали его собственные.
Догадка поразила его, как удар грома, но еще раньше он услышал тихий вздох, с которым старая кормилица упала в обморок. Кубок выпал из ее руки и покатился по каменному полу. Его никто не поднял.
* * *
Люгеру полагалось бы испытывать какие-то чувства при виде отца, исчезнувшего в день его появления на свет и отсутствовавшего более тридцати лет, но эта неожиданная и почти невероятная встреча вызвала в нем лишь глухое раздражение. Несколько часов сна казались недостижимым блаженством. Разве мог он позволить себе уснуть в эту ночь жутких чудес?..
Его мозг вяло оценивал просходящее. Прежде всего, старик мог и не быть его отцом, несмотря на внешнее сходство. Это казалось наиболее правдоподобным объяснением, однако интуиция подсказывала нечто другое...
Некоторое время он молча рассматривал человека в черном, пытаясь понять, не является ли тот существом вроде Шаркада Гадамеса. При этом в его памяти даже всплыла одна из древних пьес, написанная задолго до Катастрофы. В той пьесе сын повстречался с призраком своего подло убиенного отца...
И наконец, с каким-то леденящим чувством, Люгер приготовился принять истинное положение вещей.
Он медленно опустился в кресло, почти завидуя Ганглети. Сейчас бокал вина не помешал бы и ему.
Человек в черном пересек зал и уселся в кресло, стоявшее в отдалении, у окна. Лунный свет падал на него сзади, превращая седые волосы в некое подобие нимба. Люгер видел, что человек улыбается, но не мог понять, что означает эта улыбка. Возможно, она ничего не означала.
- Значит, у меня будет внук... - сказал отец Люгера после долгой паузы. Сказал без всякой радости. У него был приглушенный голос, заставлявший прислушиваться к каждому слову. Ему нельзя было отказать в странном очаровании заговорщика или пожилого любовника. Но это очарование быстро рассеялось, оставив после себя неприятный осадок.
- Лучше бы ему вовсе не родиться, - продолжал старик. - Я убил бы его собственными руками, но для этого понадобилось бы вспороть материнский живот, а ты едва ли переживешь это... Но зачем тебе тогда вообще жить?..
Слушая этот жутковатый бред, Стервятник пытался понять, кто находится ближе к безумию - Гелла Ганглети или старый кривляющийся шут, который был его отцом?.. Тем не менее, его шутки пугали по-настоящему.
- Ты был наверху? - агрессивно спросил Стервятник.
- Да, я видел твою женщину. Поздравляю... У тебя неплохой вкус. Впрочем, эта тоже когда-то была недурна. - Старик показал в сторону госпожи Ганглети, кое-как укрытой платьем, и подмигнул Люгеру, как будто разделял его увлечение женским полом. Впрочем, по-видимому, так оно и было.
Слот слишком устал, чтобы посвящать остаток ночи обмену ничего не значащими фразами. У него сложилось впечатление, что предок ведет с ним какую-то невразумительную игру. Он следил за стариком из-под полузакрытых век, ощущая гнетущее беспокойство и втайне желая, чтобы этой встречи не было вовсе.
- Может быть, ты объяснишь мне, что происходит? - вкрадчиво спросил Стервятник.
Люгер-старший проигнорировал этот вопрос.
- Прекрасное оружие, - сказал он, рассматривая земмурский меч, лежавший на коленях Слота. - Это игрушка из Фруат-Гойма. Далеко же ты забрался...
- Какого черта?!.. - взревел Люгер и осекся, наткнувшись на ледяную улыбку собеседника.
- Ты мог бы быть попочтительнее со своим отцом, - сказал старик с иронической укоризной. - Кажется, ты интересовался молодой служанкой? Ее изнасиловал и убил тот человек, который недавно упал с крыши. Кстати, ты не знаешь, почему ему вздумалось сделать это?
Улыбка и насмешливый тон предка бесили Стервятника, но он не мог сейчас просто уйти, оставшись в неведении и подвергая Сегейлу неизвестной опасности.
- Кто еще находится в доме? - спросил он, не обращая внимания на последний вопрос, который, конечно же, был чисто риторическим.
- Их было двое. Теперь нас осталось четверо. - Старик не изменил себе, продолжая говорить загадками. - Иди спать, - добавил он уже без всякой улыбки. Его лицо вдруг стало пустым, как будто время стерло с него всякое выражение.
Слот бросил взгляд в сторону Геллы, и старик понял его без слов.
- Она не убежит, - пообещал он изменившимся голосом, в котором было что-то жуткое. - Я побуду с ней... до утра.
Тогда Люгер поднялся и отправился к Сегейле, проклиная неразговорчивость своего папаши. На лестнице он обернулся и еще раз посмотрел на странную сцену, которую считал невозможной в этом доме: старик сидел в кресле, похожий одновременно на преступника и святого; полуобнаженная дама спала в другом кресле; кормилица лежала на полу в глубоком обмороке.
Только на третьем этаже он осознал, что именно доставляет ему мучительное беспокойство. Он никак не мог понять, кто же был третьим партнером Верчеда Хоммуса и Геллы Ганглети за карточным столом?
* * *
Поднявшись к Сегейле, он лег с ней рядом, не раздеваясь и не выпуская из руки меч. Другой рукой он гладил ее по голове, пока она не уснула...
Спустя полчаса, когда за окном уже плыла предутренняя мгла, его рука остановилась. Сон Стервятника был неглубоким и беспокойным. Однажды ему послышались какие-то звуки, доносившиеся снизу, но они стихли, как только он окончательно проснулся.
Глава четвертая
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
Комната была залита золотистым светом утреннего солнца. Это сияние наполняло душу радостью нового пробуждения. Казалось, ничего плохого не может случиться под пронзительно-голубым небом, осколок которого Люгер видел в окне. Смерть и кровь представлялись всего лишь бутафорией на бесконечных и вневременных подмостках. Пылинки плавали, сверкая в солнечных лучах, - крохотные вселенные, рождающиеся и умирающие здесь, в эту минуту.