— Девушек-испытуемых, находящихся внутри сканера, попросили оценить привлекательность женских лиц по шкале от одного до восьми баллов. Как только испытуемая выставляла опенку, ей предъявляли мнение «среднестатистической европейской женщины» о том же самом лице, которое могло совпадать или отличаться от только что сделанной оценки. Оценив двести фотографий, испытуемые удалялись на перерыв. И после этого их неожиданно просили оценить привлекательность лиц повторно. Так вот: почти все испытуемые изменили свое мнение в направлении сближения с мнением большинства — этой самой «среднеевропейской» оценкой. Понимаете? Эксперимент доказывает, что человеческий мозг считает отличие от большинства ошибкой. Конформизм, то есть пассивное принятие господствующего мнения, незаметное для нас самих приспособленчество, заложены в нас природой. — Иван Васильевич благодушно поглядел на молодежь.
— Да разве можно, Иван Васильич, сложный социальный механизм приборами, сканерами измерять? — возразил Пятка.
— Как видишь, можно. Причем этот мозговой механизм является автоматическим.
— Так это только бабы такие покладистые, — встрял Красавчик. — А мы, мужики, запросто можем поперек общественного мнения!
Иван Васильевич улыбнулся задору молодого сталкера.
— Вынужден вас огорчить, это относится ко всем без исключения. Другое дело, что если вы воспитываете в себе нонконформизм, протест, независимое мнение, то тренируете свои нейронные связи на новые реакции…
Неподалеку раздался треск ветвей, сталкеры схватились за оружие — у всех оно лежало под рукой, Красавчик так и вообще не снял с плеча «узи». Только Пятка замер с иголкой в руке и прислушивался, не притрагиваясь к лежащему на коленях «калашу».
Красавчик привстал, всматриваясь.
— Кто там? — Иван Васильевич повернул винтовку в сторону шума.
Из леса снова донесся треск ветвей, затем ругань — и на поляну из кустов вывалились двое, огляделись и пошли к костру.
Красавчик, опустив оружие, поднялся навстречу гостям, а Иван Васильевич держат парочку под прицелом, ожидая, когда они войдут в освещенную зону.
— Ах это вы, — произнес он наконец, убирая оружие. — Какими судьбами?
— А, привет! — Пятка вернулся к прерванному занятию. Красавчик, церемонно пожав вновь прибывшим руки, представился.
— Можно погреться? — жадно глядя на стоящий возле костра котелок с густым супом, спросил Кирза. Красавчик широким жестом пригласил напарников к огню.
— Конечно, угощайтесь.
Иван Васильевич вытащил из кармана очки, протер платком и, не надевая их, изучил сквозь линзы гостей. Стопка протянул дрожащие руки к огню.
— Слыхали новость? — хрипло спросил он. — Вы ж давно в ходке… Короче, Слон объявил охоту на Змееныша. Сто тыщ обещал! — Глаза его алчно поблескивали в свете костра.
Красавчик щедро плеснул супа в две миски, протянул гостям. Кирза, схватив свою, начал жадно хлебать, Стопка же сразу отставил миску, вытащил из-за пазухи фляжку и открутил пробку. Иван Васильевич поморщился, ощутив запах дешевого коньяка.
— Погодь, как это? — Пятка оторвался от штопки. — Кто спятил, ты или Слон? Что значит — охоту объявил? Кто ему такое право дал? Змееныш, он же… да он — талисман Зоны!
Красавчик, задумчиво пропустив прядь волос между пальцами, сел на пенек неподалеку.
— Змееныш — это ведь странный пацан, который от мутантов спасает? — уточнил он. — Что-то я слыхал такое…
— Ты совсем от жизни отстал! — повернулся к нему взволнованный Пятка. — Слыхал он! Да я сам его видел, он у бармена пять крутых артефактов на две коробки патронов и упаковку консервов выменял. Прикинь, да?
— Продешевил, — усмехнулся Красавчик. — А шум-то из-за чего?
— Сто тыщ на дороге не валяются, — прохрипел Стопка, нахлебавшись из фляги. — А парень — мутанто-во семя, таких в колыбели давить надо…
Иван Васильевич кашлянул, убрал очки, убрал платок, поднял винтовку и выразительным жестом положил на колени.
— Так вы, граждане сталкеры, как я понимаю, на охоту собрались? — каким-то слишком спокойным, гладким голосом осведомился он, в упор глядя на Кирзу.
— Ну ясно, док… — начал Стопка.
Кирза понял быстрее. Пихнув напарника в бок, он быстро вытер губы рукавом и сказал:
— Нет, ты чё, мы и не думали даже. Как можно! Змееныш — талисман Зоны, сами говорите. А нам пора, спасибо за хлеб, за соль. — Долговязый сталкер поднялся, хрустнув суставами.
— Вы ж не доели! — Красавчик заглянул в отставленную Кирзой миску. Пятка сдвинул куртку, показывая лежащий на коленях «калаш».
— Та мы и не голодны особо, спасибочки, было вкусно. — Кирза подобрал с земли рюкзак. — Пора нам, у нас там стрелка забита с этим… да с Цыганом, ага, у ручья, ну, вы знаете… Цыган ждать не любит, так что приятненько вам отдохнуть, всем пока!
— Да мы ж не согрелись даже… — уперся Стопка, но Кирза, схватив напарника за рукав, утащил его в темноту.
Иван Васильевич с сожалением посмотрел ему вслед.
— До чего люди бывают гнилые, — заметил он. — Ведь купились на эти деньги, а Змееныш их от слепой собаки спас, сами рассказывали. Но послушайте, какую новость он сообщил? Неужели Слон действительно взял себе право решать, кого здесь казнить, кого миловать? O tempora! O mores! Куда Зона катится? — печально заключил он.
Пятка почесал пятерней в затылке:
— Нельзя ли как-то предупредить Змееныша? Бывший доктор развел руками.
— Я и сам подумал — да где его найдешь? У него нет ни места жительства, ни постоянных маршрутов…
— В общем, дело дрянь, — заключил Красавчик, выливая суп из мисок обратно в котелок. После этого сталкеры надолго замолчали — маленькая компания, сидящая вокруг небольшого костерка посреди огромной ночной Зоны.
Цыган, сидя в палатке на раскладном стульчике, крутил ручку настройки радиостанции, выискивал нужную волну и бормотал под нос цыганские ругательства. Эфир наполняли треск и незнакомые голоса. Палатка стояла на краю болота, Цыган жил здесь уже третий день, и ему было скучно. Контейнер на шесть ячеек полон, пора сворачиваться. Консервы заканчиваются, болото обыскано почти все…
Наконец он услышал знакомый голос, который монотонно повторял:
— Корыто, Корыто, прием… Корыто, отзовись… Корыто, прием…
— Э, Круча! — радостно закричал сталкер. — Говорит Цыган, прием. Что в мире творится? В эфире прямо базарный день какой-то!
— Цыган? — Голос Кручи немного оживился. — Ты где, братан? Прием!
— Да возле болота сижу, рыбку ловлю. Шесть штук поймал, скоро домой пойду. Встретимся у Курильщика? Прием.
— Да не, теперь не скоро. — Голос Кручи помрачнел. — Короче, братан, сто тысяч баков за голову Змееныша Слон назначил. Слышишь? Прием.
В волну прорвались помехи, резкий треск раздался в динамике, Цыган потряс головой и опять покрутил настройку.
— Круча, прием, ты где? Але, брателло!
Только помехи и чужие голоса.
— Кара минжа! — Сталкер ударил кулаком по станции, сдернул наушники. — Кто спятил, Круча или Слон? Да за Змееныша вся Зона подпишется!
Но потом он задумался, опустив взгляд на экран ноутбука, где была открыта карта. Хитроумный сканер, три дня назад установленный с риском для жизни посреди болота, транслировал на компьютер аномалии и артефакты с участка приличного радиуса. Какую сумму назвал Круча? Сталкер подтянул к себе рюкзак, лежащий в изголовье спальника, вытащил контейнер, щелкнув фиксаторами, раскрыл крышку. В ячейках находились «батарейка», «грави», «пустышка», «колобок», «мамины бусы». Все это тянуло на неплохую сумму, но до ста тысяч в валюте далековато. Сколько надо пахать, чтобы заработать на артефактах такую кучу зеленых? И еще интересно: с чего вдруг Слон на Змееныша взъелся, что готов отвалить этакие бабки? Цыган слышал про гибель экспедиции Мазая, но это давняя история, а теперь-то что?