Исчезающий оргазм вернулся к жизни, и я внезапно закричала под ним, и синий огонь в его глазах наполнил мое зрение. Это было все равно, что упасть в мягкий синий океан света, и волна за волной удовольствия лилась через меня и через него. Я могла чувствовать тело Жан-Клода внутри себя, а затем я смогла чувствовать его тело поверх себя, чтобы изогнуть руки вокруг его плеч, и мои пальцы нашли его спину, чтобы впиться ногтями в его плоть, пока я цеплялась за его синее сияние, которое казалось сделанным из удовольствия. Я впилась пальцами в его спину и обхватила ногами его бедра, удерживаясь в океане силы, который был глазами Жан-Клода.
Он закричал, уткнувшись лицом в мои волосы, его тело содрогнулось в моем, когда он, наконец, потерял ритм, а я все еще терялась в его глазах, хотя мои руки и тело говорили мне, что больше не смотрю в них. Его волосы были на моем лице, мое тело было обернуто вокруг него, но все, что я могла видеть, было мягким, теплым, синим светом, как будто счастье было цветом, и мы плавали в нем. Я закричала, когда он вонзился в меня еще раз, и его тело содрогнулось так сильно, что оно попыталось вырваться из моих рук и ног, словно я поймала его в ловушку, а не наоборот.
Мы лежали там, учась дышать вместе. Я почувствовал небольшую острую боль, когда ее ногти порезали мне спину. Почувствовал, как ее сердце отчаянно трепетало напротив моего тела. Я чувствовал, что мое тело глубоко закопано в ее теплой, влажной стесненности. Прошли столетия с тех пор, как у меня было тело, которое могло быть внутри женщины, и тогда я поняла, что это была не моя мысль или мое тело, и на секунду я не знала, в чьем теле я находилась; была я им или ей? Что, черт возьми, происходит? И это уже звучало как я, а не он.
Плавающий синий свет начинал темнеть, как будто на него падала ночь, но не синяя чернота разлилась; она была коричневым, как будто кто-то держал коньячные бриллианты на солнце. Этот свет ослеплял наши глаза и брызгал темными радугами сквозь синий свет, и, хотя синий был лишь удовольствием, в свете виски была боль, боль и удовольствие смешались, и я начала вливаться обратно в свое тело. Я знала, кто я и что я не он.
Он поднялся достаточно, чтобы мы снова могли смотреть друг другу в глаза. Он все еще излучал синий свет, и в этом свете я увидела отражение более темного света. У меня был еще один головокружительный момент, когда я увидела то, что и он, глядя на меня сверху вниз. Мои глаза заполнились сплошным коричневым цветом, но свет за ними искрился так, что это был темно-янтарный огонь.
Я почувствовала вспышку страха в нем, боясь, что запаникую и оттолкну его. Я сделала все возможное, чтобы не бояться того, кем я была, кем я была некоторое время. Я была живым вампиром, но все еще была своего рода вампиром. Я просто питалась сексом и яростью вместо крови. Я знала, кем я была, и это было неплохо. Я не была злом, и мужчина в моих руках не был. Он почувствовал, как мой страх утих, почувствовал мое согласие, почувствовал, как я ближе всего к миру с собой.
— Je t'aime, ma petite, — прошептал он.
— Я тоже тебя люблю, Жан-Клод.
10
Невероятный секс и метафизика исчезли вместе с огнем в наших глазах, и Жан-Клод стал в спешке собираться для своей большой встречи. Она была с менеджерами всех его клубов, а также с некоторыми постоянными поставщиками клубов. Встреча будет в новом конференц-зале, который разместился в расширенном офисе над большим куполом цирка. До того, как мы расширили там офисы, единственные конференц-залы были здесь в подземелье, и с точки зрения безопасности мы не хотели, чтобы кто-то, кроме самых доверенных людей, находился внутри нашего святого места. Конечно, вы не хотите приглашать парня, который снабжает вас свежим бельем, чтобы он проходил мимо спальни короля. Не говоря уже о том, что многие наши поставщики были людьми, а в подземелье было много не людей. Мы были обеспокоены не только нашей безопасностью.
Мика и Натаниэль вышли из ванной как раз вовремя, чтобы застать, как Жан-Клод мечется вокруг. Они залезли под простыни ко мне, чтобы мешать. Жан-Клод готовился к работе и именно так это и выглядело. Мы встречались семь лет, но обычно я не просыпалась, когда он готовился к работе. Я думаю, что просыпала это, но не была уверена. Я тоже работала много ночей, поэтому обнималась с лежащим между Микой и мной Натаниэлем, в то время как Жан-Клод скользнул в черные джинсы настолько плотные, что я бы отказалась от таких. У него это выглядело легко, не говоря уже о том, что наблюдать за его задницей, когда он был в джинсах, было очень счастливой мыслью. Его задница в джинсах была чертовски хороша.