— …смельчаков, — капнула вода. Или голос? Точно — голос! Гулкий и скрипучий, словно камни разговаривают с песком на зубах. Впрочем, гулкий, наверное, от эха. — Семьдесят восемь из трёх тысяч. Куда мир катится, никто умирать не хочет. Проходи, Мечислав, через поворот будет светлее.
И правда, стоило повернуть за угол, появился тёплый отблеск на стенах, проход стал заметно шире.
— Вот ты и пришёл.
Высокий вытянутый зал, на стенах множество факелов, чад от них уходит куда-то ввысь. Между факелами по обеим стенам — воины в чёрных доспехах, с двуручными мечами, уткнутыми в пол. На плечах плащи, такие есть у всех Змеевых людей — света не отражают, впитывают без остатка. А в дальней части зала — обычный заваленный свитками дубовый стол. На стене — карта с воткнутыми в неё флажками. И больше никого. А, нет. Пока он не сдвинулся с места, просто не бросался в глаза. Слева от стола стоит старик. По сравнению с Горбачём — первостарик, старик всех стариков. Узкий в кости, нос крючком, плечи можно одной ладонью накрыть. Борода до пола, как у сказочного Черногора и сам чёрен как ночь. Волосы до плеч, спутанные, привыкшие к шапке, вон и колпак на лавке. И, как все Змеевы люди — в чёрном доспехе. И плащ такой же, только без мечей, с капюшоном.
— Подойди, Мечислав, не тушуйся.
Князь сделал шаг вперёд, охранники, как один, ударили мечами в пол. Старик хихикнул.
— Забыл сказать. Оставь оружие у выхода.
Меч спрятался в ножны, Мечислав снял перевязь, медленно, осторожно приблизился к столу.
— Стало быть, ты и есть — Змей?
Старик зашёлся каркающим смехом.
— Эх, Мечислав, всё бы вам, людям, называть. И колдуном, и Змеем, и козлом наречёте бедного старика Грома. А вот она, моя волшба.
Гром взял в горсть свитки, выставил перед собой.
— Договоры. Среди них есть и Меттлерштадтский с Дмитровым — ты его помог заключить. И Озёрский тут и — Блотинский. Северных земель только нет, но это дело наживное.
Мечислав стиснул зубы, посмотрел на охрану, начал изучать карту.
— Читаешь карты, князь?
— Чего тут читать? — воин начал водить пальцем, — Дмитров, Меттлерштадт, Озёрск, Блотин, Кряжич. А вот это…
— Хинай, Раджин. Северные земли, Полесье, Степь.
— Что за северные?
— Туда только начались расселения, толком ещё неизвестно, названий нет.
— А почему, неизвестно?
— Стычки со степняками. Я ведь для того тебя и вырастил и с братом рассорил, чтобы ты мне с северными землями помог.
— Иначе не мог попросить?
— А ты забыл, как собирался годик жирком позаплыть? Тебя же просили. Ты сам меня вынудил.
— Вынудил?!
— Не кипятись, я ничего особенного не сделал. Вы ведь сами собирались власть поделить. Вот и поделили. Как хотели, так я и сделал. Разве нет?
— Так мы подобру хотели! Зачем было до предательства доводить?!
От княжьего крика старик будто вырос на голову, раздался в плечах:
— А если времени нет, Мечислав! Если северные земли стонут от степняков, что готовы жечь и грабить всё, до чего доберутся, а? Или ты думал, они остановятся? Не пойдут дальше? Твоя задача — передний край! Ты — наконечник моего копья! А с Кряжичем… — старик немного успокоился, — с Кряжичем твой брат и так сладит. Мысль у вас правильная — власть с боярами разделить. Они свои земли знают лучше, в чём нужда — всегда подскажут, помогут.
Злость ещё оставалась, но Мечислав уже чуял — Гром побеждает. Да и сил у него против Горыныча — смех один. Но сдаваться просто так всё равно не хотелось. Уже хотел открыть рот, возразить, хоть какую-нибудь глупость сказать, но старик не дал:
— Погоди, князь, не спеши дерзить.
— Да какой я теперь князь?.. — сил хватило только махнуть рукой да огрызнуться.
— Князь-князь. Мне виднее, я дольше на этом свете живу. Быть тебе князем северных земель. Два городища прислали гонцов с просьбой о помощи. Как узнали, что Блотин миром к Змеевым землям присоединился, обрадовались. Воинов у них мало, одни считай землепашцы да ремесленники. Бояре сами не княжили, переругались, ополчение с малыми набегами кое-как справляется, но чую я — дело к большой войне идёт. Степняки в орду собираются.
— Как же я орду ополченцами побью? — усмешка получилась даже кривее, чем ожидал.
Старик аж рассвирепел.
— А я тебе девку сенную предлагаю? Или невесту с приданым? Или мне к Четвертаку, что только баб портить, да на соседей горазд заглядываться, обратиться?!
Старик бросил на стол договоры, утёр лоб, сгорбился, уселся на лавку.
— Иди, князь. Возвращайся в Кряжич, к брату — заростай жиром. Не буду тебе больше препятствий чинить. Вижу — не по плечу тебе это дело, если, даже не попробовав отказываешься. Жить в Змеевых землях стало больно легко, если умирать за них — трудно. Живи, как знаешь.
Мечислав так опешил от перемены настроения Грома, что подчинился. И правда, как её, орду колотить? Кряжич им уже готовый пришёл, по наследству, а тут всё с нуля надо. Град строить, рвом окружать, воинов готовить. Где оно хвалёное войско Змеево, что на степняков Грому выставить некого? Вот и показали Змеевы земли, на что способны.
Подошёл к выходу, взялся за перевязь, перекинул. Ладонь легла на рукоять.
А мужики в чём виноваты? В том, что Гром что-то не учёл? Ведь в Змеевых землях и разбойников меньше, и границы на замке, девки не боятся ночью из села в село идти. Разве не достойны северные поселенцы такой жизни? А если достойны — пусть докажут! А со Змеем можно и потом, когда сил прибавится…
— Добро, Гром! Берусь северян защищать, по мне эта шапка. Много у меня времени?
— Вчера. А лучше — позавчера. Подойди. Не бойся, иди с мечом, после твоего согласия не тронут.
— На слово верят? — князь указал на охрану.
— Душу чуют. Вот, смотри. Дмитров уговаривает нас, Змеевых торговцев, вернуться. В качестве платы предлагает две тысячи клинков.
— От Четвертака? Не возьму! Хоть режь!
— Ты слушай, а потом решай! Меттлерштадт выставил три тысячи копий. Озёрск — три тысячи сабель. Блотин — тысячу всадников.
— Что же ты сразу не сказал, Змей?
— С такой силой и я бы победил. Мне нужно было тебя проверить. Но не перебивай. Кряжич…
— От Кряжича не возьму.
— Возьмёшь, князь. Кряжич быстрее всех придёт на помощь.
— Не возьму! Ты всё подстроил, но у них свои головы на плечах! Дважды предали, третьему не бывать!
— Они придут, князь. А вот куда их послать — уже твоя голова пусть сохнет. Теперь наёмники. Казну тебе держать пока что негде, строй на границе город, впускай Змееву сотню, тогда пришлю серебро.
— Стой! Как — на границе? На границе со Степью?
— Со Степью.
— Кто же так столицу ставит? Ей в серёдке положено — ко всем границам поровну.
— А я говорю — ставь на границе со Степью! И набивай серебром по-самую маковку! И пусть степняки об неё лбы расшибают, пока к тебе войска тянутся, понятно? На блесну рыбу ловил?
До Мечислава начало доходить.
— Ах, вон оно что? Да, Гром, ты и правда — Змей хитрющий. Добро!
— И последнее. Земли, что у степняков отобьёшь, можешь к княжеству присоединить. Там места богатые, это тебе наподобие пряника. Может, и из степняков сможешь людей сделать.
— Ну, — Мечислав аж задохнулся, — ну и подарок! Ты ж мне работы на две жизни дал!
— Иди. И береги всех, кто тебя не бросил: волхва своего да воеводу. Волхва я сам готовил, спасёт тебе жизнь.
— А воевода?