- Вы танцуете? - выдавил из себя Оттобальт.
- Та ну... - покраснела Галя и замахала на него ладошкой.
Король нашел, что она сделала это очень мило и изящно.
- Так танцуете?
- Та вообще-то да, - призналась Галя.
Ей король нравился с каждой минутой все больше, невзирая даже на дурацкий головной убор и тевтонское имя. Представительный мужчина, крепкий. Такой как обнимет - наверное, ребра треснут. Эх! Хорош!
- Мелачекотка! - рявкнул его величество в полный голос, как всегда кричал, атакуя гунухских презренных кочевников, и как никогда не смел прежде в присутствии тети. - Короли приглашают кавалеров! Тьфу ты! Дам!
- Бальтик! - ахнула Гедвига, но ее подхватили сильные руки Сереиона и увлекли куда-то в сторону.
Мелачекотка оказалась родной сестрой украинского гопака - такая же веселая, задорная, огневая.
Прежде никто не мог представить себе, что эту мелодию можно исполнить на триплейских каракурдимах. Описываемый Палислюпный прибацуйчик прочно вошел в историю по многим пунктам. Пункт первый касался революции в музыке.
После об этом много писали, и Шеттский университет даже вручил престижную Квакчуйскую премию какому-то исследователю Дартского феномена - как впоследствии окрестили этот праздничный вечер. Ибо именно тогда разошедшиеся вовсю музыканты сыграли на почтенных, триплейских каракурдимах (созданных исключительно для исполнения похоронной и торжественной музыки) весь репертуар кабацких оркестриков.
Галя отплясывала в свое удовольствие. Она дробно стучала каблучками, кружилась и взвизгивала. Правда, Оттобальт не умел танцевать вприсядку, но все еще было впереди. Она трясла юбками, а ее пышный бюст скакал и подпрыгивал в декольте, словно взбитый кальнюнчикс под медомлячным соусом.
Голова у короля шла кругом.
А как же бедные лягушки, то есть аквалангисты, спросите вы. И будете правы. Им действительно пришлось несладко. Во-первых, они никак не могли себе представить, куда и каким образом их занесло. Во-вторых, шлепать в ластах по ступенькам какого-то замка и не иметь возможности хотя бы сдвинуть маску - это уже слишком.
- Билл! Что это с нами? Где мы?
- Понятия не имею. Но это не галлюцинация... Мы же видим одно и то же? Правда, Гарри?
- Не знаю, Билл. Я вижу средневековые декорации и кучу каких-то прикольных персонажей.
- Ага. Ничего не пойму... похоже, мы на съемках сериала "Унесенные отливом", сто восемнадцатая серия.
- Тогда при чем здесь замок, это что, Франция, форт Байард?
- Гарри, какая Франция, очнись, мы должны были высадиться во Флориде ровно в три пятнадцать!
- Мы и высадились. Только я не могу оторвать руку от гарпуна, будто она приклеена!
- Боже! Мои ноги, они меня не слушаются, они сами куда-то идут!
- Спокойно, Билл, спокойно, посмотри лучше, какая девушка впереди.
- У-ух ты, вот это фигура! Только не говори ничего Мэри...
- Ты что, думаешь, я рехнулся - рассказывать такие сказки твоей жене? Хочешь, чтобы она наябедничала Джулии и больше никогда не пустила меня в твой дом?
- Верно. Это не в твоих интересах, дружище... А какой бюст! Бедная Мэри, она мне этого не простит! Я обещал быть к утру дома.
- Черт побери, я себя чувствую в этом дурацком прикиде как клоун! Да, а эта красотка и впрямь ничего. Детка! Эй, детка! Не слышит... Интересно, куда это мы направляемся?
Мулкеба обратился к министру Мароне и прошептал с восторгом:
- Обратите внимание на даму, которая увлекла нашего короля. У нее в сопровождающих состоят целых два Блязандра. Причем это великолепные экземпляры неизвестной разновидности. Не знаю, кто она, но денег у нее, должно быть, просто невероятное количество. Таримурзийцы не расстаются с Блязандриками задаром.
Марона уважительно покивал. Да, неплохая кандидатура.
Вельможные худосочные селедки и пухлые дщери соседних правителей время от времени подкатывались к ее величеству королеве-тете Гедвиге с выражениями почтения и всякими прочими глупостями. Ведь всему Вольхоллу было известно, что король женится не на той, с кем танцует (пусть и первый раз в жизни), а на той, на которую укажет бестрепетным пальцем его дорогая родственница.
Второй пункт вхождения в историю был отмечен придворным летописцем во время праздничного ужина.
Гости давились сверхполезными салатиками из циписпупской синюши, мылзуйчиков, бутербродами из печально известных перепелцапчиков и втайне радовались, что предусмотрительно отобедали дома. О том, что тетя Гедвига помешана на здоровой пище и экономии средств, знали тоже все.
Похвалы и комплименты - один заковыристее другого - сыпались на цветущую Гедвигу как из рога изобилия. Она повернула было голову к Оттобальту, чтобы указать ему на то, как ее ценят окружающие, и... не обнаружила короля. Оттобальта не было за обеденным столом, и напрасно вглядывались в дальние углы большого зала разочарованные и встревоженные претендентки.
Со все возрастающей тревогой Гедвига обнаружила, что отсутствует и таинственная принцесса. Эти двое наплевали на приличное общество и куда-то смылись, оставив всех с носом.
Если бы приличное общество проведало, чем заняты сейчас воркующие влюбленные, оно бы просто взвыло от зависти.
Побег состоялся следующим образом.
Усадив возле себя прелестную гостью, Оттобальт заботливо посоветовал ей ограничиться перепелцапными бутербродами и больше ничего на столе не пробовать.
- Дак ведь перепелцапчики ваши - это же жуткий ужас, - заявила Галя, хлопая ресницами. - На балах, то есть на прибацуйчиках, такое подавать неприлично.
- Это полезно, - промямлил король, разделявший Галину точку зрения.
- Голодать и давиться всухомятку никому не полезно. Мужику надобно есть много, чтобы силы прибывали, - заявила Галя. - Борща горяченького с пампушками, вареников, галушек, мясца жареного... А то что это за издевательство?
Король подумал, что и впрямь издевательство. Просто все боятся сказать об этом вслух.
- Кухонька-то у вас есть? - поинтересовалась принцесса.
Оттобальт отчаянно закивал и поморщился. Чепчутрик мешал жить и дышать.
- Да снимите вы этот ночной горшок, - посоветовала Галя. - Голова же болеть станет. И отведите меня на кухню. Я сегодня к вашему вечеру готовилась ничегошеньки не ела. Сейчас сообразим что-нибудь на скорую руку.
Король впал в легкий транс. На скорую руку в его королевстве ничего не мог приготовить даже виртуоз своего дела Ляпнямисус.
Через полчаса во все закоулки Дартского замка были отправлены поисковые экспедиции, живо интересующиеся судьбой своего обожаемого монарха. На кухню никто из них, естественно, не заглянул, упорно прочесывая парк и самые романтические местечки.
А тем временем Галя и Оттобальт сидели на огромной пустой кухне Дартского замка и смотрели, как огонь отражается в надраенном до блеска котле. Его величество задумчиво поглощал жареную мынамыхрячу (в которой Галя Наливайко не без удивления признала обыкновенную картошку) с квашеной пусатьей и божественно прожаренными пупунчикскими ножками. Думал король сразу о нескольких вещах: о том, что определенно необходимо жениться на этой сказочной фее; о том, что Ляпнямисус - если сильно захочет - может вступать в сплоченные ряды отшельников, его, От-тобальта, это больше не волнует; о том, что скажет тетя и что он ей ответит...
Галя прикидывала, что, когда король наконец ее поцелует, она сможет с негодованием заявить, что "она не такая", а потом покраснеть и все же сдаться; как загоняла этого беднягу мерзкая тетка! - придется все брать в свои руки. Мужчины, они как малые дети, не понимают: повара, который по три часа жарит ножки, нужно либо увольнять, либо сокращать ему зарплату и набавлять трудодни; парадный зал нужно будет покрасить в приличный цвет. Сразу же после свадьбы она этим и займется. Двое аквалангистов, кляня судьбу, топтались в своих ластах где-то у самых дверей.