Какое-то время трактирщику пришлось вести настоящую войну со своей супругой – и все из-за новой вывески. Бедная женщина слышать не хотела ни о каком Махно и запорожских – как же их, этих демонов? – казаках, мотивируя свое нежелание острым всплеском женской интуиции. Трактирщик же женскую интуицию ни в грош не ставил, крича, что запорожские казаки – тоже клиенты. И если в его заведении, хвала Душаре, вот уже третий год подряд ежедневно обедают трое троллей, то и казаки останутся довольны.
Кстати, постоянным клиентам – тем же троллям, Пульхерии Сиязбовне (которая вытребовала себе скидку и как пожилая женщина, и как редкое существо, изучаемое Шеттским университетом), и шеттским профессорам, которые наезжали сюда раз в два месяца изучать Пульхерию, и ландсхутским патрульным, охранявшим этот неспокойный участок границы, – новая вывеска пришлась по душе. И ее оставили.
За поворотом дороги мелькнуло симпатичное одноэтажное строение, и оттуда повеяло вкусным запахом. Испуганно заржали и затанцевали на месте привязанные к деревянной ограде лошади – под пышными разноцветными попонами и богатыми седлами. Их хозяева – типичные рыцари, не многим отличающиеся от гостеприимных обитателей замка, с которым не так давно расстался экипаж «Белого дракона», похватались за оружие и повскакивали со своих мест, заслышав рев двигателя.
Однако вид бронированного монстра произвел на них крайне отрезвляющее воздействие: они подбежали к своим взволнованным скакунам, забрались в седла и стремительно удалились с места событий.
Эти рыцари были настоящими философами и наверняка знали, что если противник находится в пределах досягаемости – значит, и они тоже. А этого их тонкие и чувствительные натуры вынести явно не могли.
Экипаж танка воспринимал происходящее с воистину арийской невозмутимостью. Пятеро танкистов уже привыкли к тому, что русские всегда куда-то разбегаются – тенденция такая, что ли? – и что на этом не стоит акцентировать внимание. Главное, чтобы никуда не делись вожделенные сосиски и пиво.
Клаус виртуозно остановил машину возле харчевни и доложил:
– Герр майор, прибыли точно по расписанию!
Морунген оторвался от увлекательной беседы с Гансом и заглянул в свой перископ:
– Ты смотри, все-таки закусочная. Не обманули.
Ганс тоже пристально изучал здание в свою смотровую щель. Его внимание привлекла странная надпись на вывеске:
– Герр майор, а что значит эта странная надпись? Выглядит так, будто написано по-польски.
Морунген прищурился, разглядывая буквы:
– Видишь ли, Ганс, язык этой страны такой же загадочный, как и все остальное. Поэтому я не могу в точности перевести, что здесь говорится. Насколько я понимаю, вывеска повествует не то о двух сосисках, которые почему-то быстрые, не то о сосисках, которые надо есть очень быстро.
Вальтер выдвинул оригинальную гипотезу:
– У них давно уже проблемы с очередями. Это, наверное, воззвание, чтобы очередь не собиралась.
– А нельзя здесь заказать обычные сосиски, чтобы съесть их не торопясь? Можно – в танке, – взволнованно уточнил Генрих, которому вовсе не улыбалась перспектива давиться горячими сосисками и захлебываться пивом. Сей достойный сын Германии любил покушать с чувством, с толком – обстоятельно.
Морунген уже зарекался что-либо обещать своим подчиненным.
– Не знаю, Генрих, – честно сказал он. – Это еще необходимо выяснить.
Дитрих бодро выскочил из танка, прекрасно ощущая себя под прикрытием верного МР-40, который так замечательно смотрелся в могучих руках Генриха Дица, и пистолета «Вальтер», которым был вооружен Вальтер (уж простите за каламбур – так оно и было, а мы не виноваты).
Осмотревшись, танкисты обнаружили, что к их приходу очереди были ликвидированы как явление: закусочная была пуста, как в первый день творения, когда один-единственный человек попирал ногами прекрасную и цветущую землю.
Правда, этот единственный человек чувствовал себя не слишком уверенно. Он прятался за стойкой бара – и только изредка высовывал наружу нос. По идее хозяин тоже должен был смыться при виде грозно рычащего исполинского чудовища, но трактирщик – это не совсем человек, это иное существо, которое мыслит совершенно иначе.
Клиента упускать нельзя. Каким бы огнедышащим, пыхающим ядовитым дымом, страшным и разгневанным он ни казался на первый взгляд. Бывали, конечно, печальные инциденты, когда подобные клиенты не дожидались, пока им подадут меню, и бодро закусывали трактирщиками и прислугой. Но это уже издержки профессии, так же как завалы на шахтах, смерть в бою или иной несчастный случай на производстве. К этому готов всякий настоящий специалист.
Морунген прокашлялся и миролюбиво обратился к хозяину заведения:
– О, не нато так бояца! Немеский зольдат не ест стреляйт, а ест котьеть кушайт! – И он в силу отпущенного ему таланта изобразил процесс поглощения сосисок и пива. – Корошо?!
До смерти перепуганный бармен очень хорошо понял эту пантомиму. Он уразумел, что есть его не будут – иначе бы и не вступали в переговоры, а это означает, что прибыли потенциальные постоянные клиенты. И теперь нужно угодить посетителям, чтобы они надолго запомнили гостеприимство хозяев и высокое качество здешней кухни. Глядишь, и другим драконам порекомендуют заглядывать в «Дви ковбасы». А здесь всегда найдутся несколько лишних сосисок, пара кружек пива или какой-нибудь проезжий рыцарь со своей лошадью.
Он закивал так энергично, что Дитрих слегка забеспокоился: не отвалится ли? И каково там, внутри черепа, мозгам при такой тряске. Однако наметившееся взаимопонимание ему понравилось, и он продолжил:
– Битте, мнохо «цвай сосисен» унд пиво сьюда, – и повелительно указал на ближайший столик, накрытый миленькой скатеркой в шашечку, – ферштейн?
Бармен снова закивал и озарился ангельской улыбкой. Жестом фокусника он выкатил на полированную стойку четыре высокие оловянные кружки и огромный кувшин со свежим пивом.
За его спиной, на кухне, суетилась заплаканная, но деловитая жена. Ее благоверный, как всегда, оказался прав. Подумать только, даже драконы и демоны знают об их заведении. А как она тряслась и плакала, когда сюда впервые явились трое троллей с вершины ближних гор! Сколько страху тогда натерпелась – словами не передашь. И ничего, утряслось как-то: каждый день являются похлебать котел-другой фирменного супа и обязательно что-нибудь на второе. Интересно, что пожелают господа демоны?
Господа демоны чинно расселись по длинным деревянным лавкам.
– Ну вот, – предвкушающе сказал Дитрих, – как будто все в порядке, надо только подождать пару минут.
– Пара минут – это не проблема, – согласился Вальтер. – Очень даже милое заведение. Где-нибудь в горах Гарца оно смотрелось бы как родное. Среди русских, как я погляжу, тоже есть предприимчивые люди. Интересно, это частная харчевня?
– Судя по скатертям, да, – уверенно отвечал Генрих. – Да и скорость обслуживания – как в Берлине. Не знаю, как вам, а мне иногда очень нравится эта диковинная страна.
Хозяин бесшумно возник около стола с полными руками всякой снеди: на расписном подносе стояли тарелки с дымящимися копчеными сосисками, холодное пиво пенилось пышной шапкой, квашеные овощи благоухали, шкворчащая яичница с колбасой кокетливо подмигивала желтыми глазками.
– Ганс, – скомандовал майор, – отнеси Клаусу его порцию. И никакого пива – он за рулем. А нам еще ехать и ехать.
– Бедный Клаус, – посочувствовал Вальтер. – Так любить пиво – и стать механиком-водителем. Горестная судьба.
Надо сказать, что бедный хозяин харчевни «Дви ковбасы» пребывал в крайней растерянности. Дело в том, что приближалось время, когда обедать заползала его давняя клиентка Пульхерия Сиязбовна.
Он свято верил в то, что эта особа может отпугнуть всех остальных клиентов, и потому выделил ей личное время, сделал неслыханные скидки и всячески ублажал старую ведьму с одним лишь условием – никогда не приставать к путешественникам на территории его харчевни. Возле дороги – сколько угодно. В лесу – пожалуйста. На берегу реки – хоть с исполнением эротических танцев. Но только не портить репутацию почтенного заведения.