Стриж удивленно распахнул глаза:
- И зачем тебе туда? Хочешь в «Гильдию Вольных» вступить, что ли?
- Я не знаю, зачем мне туда. Монета Ткачихи указала мне это место. Я бросила ее над картой Таллайросса и монета упала прямо на этот полуостров.
- Ты же сейчас шутишь, правда? - мальчик с подозрением прищурился. Натрисс ничего ему не ответила, но по ее виду было ясно — не шутит.
Поразительно! Она просто подбросила монету над картой! Все одно, что «змея» прокатила по игральной доске. Почему для нее все вот так просто?
- Это же не игра! - закончил он свою мысль вслух.
- Все игра, Ирвин. Каждый наш поступок — это шаг по «лестнице». - Взяв с блюда грушу она прошествовала к тахте и села, закинув ногу на ногу. - Я не просто так пыталась научить тебя играть в «змей и лестницы». Хотела, что бы ты понял систему взаимосвязей и случайностей. На миг представь, что все люди в Мире — это капли дождя. Капли падают в озеро, порождая по его глади круги, которые соприкасаются друг с другом и сливаются. И получается, что круги от капель, упавших рядом с правым берегом, отражаются на круги у левого берега. Так же и жизни, всех нас живущих, связаны друг с другом и не важно, как далеко мы друг от друга находимся и сколько лет нас разделяет. Всего один поступок, одного человека может сыграть роль «змея» в жизнях многих людей, а те в свою очередь своими поступками повлияют на жизни следующих людей. И так далее, и так далее. Все как в игре — ты делаешь шаг, я обдумываю чем на этот шаг ответить.
- Но это не объясняет, почему ты решила покинуть Кровоток и отправиться на другой конец света. - Он вдруг сник и тихо прошептал: - Лучше бы монета Ткачихи в Альтарики упала. Я бы нашел того ублюдка и свернул ему шею, - и его кулаки сжались.
Месть - еще одно чувство, которое роднило этих двух непохожих существ, человека и йасимар. Их обоих сжигала жажда отмщения и оба не имели возможности утолить эту жажду. По крайней мере сейчас.
- Всему свое время, Ирвин, - Натрисс взяла со стола нож и отрезала от груши ломтик. Сок брызнул на ладонь и капелька скользнула по запястью. Слизнув капельку прежде, чем та успела достичь манжета рубашки, Натрисс посмотрела на своего воспитанника. - Месть, это естественное чувство, свойственное каждому из нас, но порой это чувство нужно подавлять. Все как в игре: дождаться благоприятной расстановки фигур и нанести удар. Холодный и расчетливый.
- И ждать, даже если пройдут годы?
- Даже если на это уйдут столетия, - отправив в рот ломтик, Натрисс небрежно бросила грушу с ножом на стол, и поднялась с тахты. - Собирайся, Ирвин. Бери лишь самое нужное. Девочки, - обратилась она к собакам. Те вскочили на свои длинные мускулистые лапы, готовые к любому приказу. - Вам, милые, придется немного поспать.
Натрисс похлопала себя по ноге. Собаки синхронно прыгнули к ней и распались в воздухе облаками изменчивой искрящейся голубыми искрами мглы. Темные струями они скользнули к ногам своей повелительницы и слились воедино с тенями на полу. На миг «слияния» глаза йасимар наполнились непроницаемой чернотой, которая стекала от уголков глаз, обволакивая белки, и струйками влилась в ее вертикальные зрачки. Зрачки расширились, став круглыми — обычный прием маскировки глаз, что бы не порождать у окружающих лишние вопросы.
***
Ни с кем не простившись, Стриж и Натрисс незаметно покинули «Синий Бархат». С собой почти ничего не взяли. Лишь смену одежды, немного денег, кое-какие мелочи и пару бутылок «каседского». За спиной йасимар Энарилл и Сэферон красовались на новой перевязи, сделанной мастером Штоном. Старик постарался на славу. Все клепки на добротных мерцавших глянцем ремнях имели форму семиконечных звезд, а пряжки отлиты в виде свернувшихся в кольца драконов.
На время плавания Натрисс решила остаться в облике Ирис. И вовсе не потому, что хотела избежать внимания к своей персоне со стороны пиратов, а чтобы лишний раз не пришлось кого-нибудь убивать. Хотя Стриж сомневался, что плавание обойдется без «жертв»... Уж слишком навязчивы были у некоторых пиратов взгляды, когда на палубу «Кровавой Соли» взошел высокий красивый парень с волосами великолепного синего цвета. Ну что поделать — брат Натрисс, послуживший прообразом для Ирис, действительно был очень красив.
«Интересно, насколько бы отвисли челюсти у этих мужиков, если бы они увидели саму Натрисс?» - думал Стриж и представлял, как бы эти черные кожаные доспехи с кольчужными вставками да эти черные в обтяжку штаны присмотрелись бы на ее девичьей фигуре.
Но о всех этих мыслях Стриж вмиг позабыл, когда с капитанского мостика полетели команды: убрать трап! отдать швартовы!...
Мальчик приник к фальшборту и наблюдал, как на пристани несколько крепких молодцов убирают мостик трапа, рубят канаты и закидают на палубу корабля, где их ловко подхватывают матросы и скручивают в петли. Портовые работники оттолкнули судно от пристани длинными жердями и Стриж обернулся, восторженно ахнув, глядя как с громким хлопаньем разворачиваются паруса и раздуваются, подобно легким гигантского морского чудовища, набирая в себя ветер. «Кровавая Соль» с приятным поскрипывающим рокотом отчалила от берега, постепенно набирая скорость.
- Я и не думал, что настолько соскучился по открытому морю! - воскликнул мальчик, с упоением задыхаясь соленым ветром. А потом обернулся и посмотрел на удаляющиеся берега Кровотока и вздохнул. - И все же, мне как-то жаль покидать это место. Три года моей жизни здесь прошло. Замечательной жизни.
Рука Ирис обвила его плечи.
- Тот, кто не готов расстаться со своими привязанностями, никогда не обретет что-то новое, - Натрисс прижала мальчика к себе. - Не грусти, Ирвин. Не для того человеку дана жизнь, чтобы он вечно топтался на одном месте. Движение вперед — вот что есть жизнь.
Ирвин поднял голову и взглянул в синеву очей йасимар:
- А я и не грущу. Ведь вперед я иду с тобой. А значит — все замечательно!