– А кабриолет вы обнаружили в одиннадцать сорок девять? Две минуты под водой? Говорят, вода здесь холодная.
– Я и три могу. Тренированный.
– Он и три может, – несанкционированно поддакнул подросток Лосев. – И на холод ему начхать – у него дядька из Мурманска.
– Верю. Значит, на машину вы наткнулись почти сразу?
– Как только нырнул и ко дну приблизился. Говорю же, чуть лоб не расшиб!
– А с таким понятием, как техника безопасности вы незнакомы, Вениамин Сергеевич?
– Почему незнаком?
– А если бы действительно лоб расшибли?
– Я эту акваторию вдоль и поперек облазил, – надулся Вениамин Сергеевич. – И вчера тоже здесь погружался. И третьего дня. Не было здесь никакой машины!..
В лобовом стекле убойного «уазика», где Вересень снимал показания с граждан Лосева и Костюкевича, показалась физиономия капитана. Литовченко постучал согнутым пальцем по стеклу.
– Скоро ты? Есть новости.
– Почти закончили.
Прежде чем выйти из машины, Вересень передал свеженаписанный протокол подросткам.
– Вот, ознакомьтесь. Прочтите внимательно и распишитесь.
– А чего писать?
– «С моих слов записано верно». И подпись.
Оказавшись снаружи, Вересень застал последний акт BMW-драмы: погруженный на площадку эвакуатора кабриолет медленно проплыл мимо него.
– Ну, что за новости? – спросил следователь у капитана.
– Личность утопленника установлена. Поздравляю.
– Меня?
– Нас всех. Потерпевший – иностранец.
– Лихо, – только и смог выговорить Вересень. – Этого нам еще не хватало.
– Некто Лоденбах. Вернер.
– Откуда стало известно?
– При нем была барсетка с кое-какими документами. Валялась на пассажирском сиденье.
Вспомнив черно-фиолетовый студень за рулем, Вересень недоверчиво присвистнул:
– И ничего им не сделалось за месяц пребывания в воде?
– Состояние не самое идеальное, чего уж там. Но этот Лоденбах – немец, понимаешь?
– Нет.
– У немчуры всегда все в порядке.
– Да уж, в порядке…
– В том плане, что его документы лежали в специальной штуке из пластика. И карточки в портмоне пластиковые.
– Карточки?
– Кредитки. Плюс паспорт и водительские права. Плюс записная книжка и визитница. Эти сохранились хуже. Плюс часы. «Ролекс», между прочим.
Часы. Вересень немедленно вспомнил о часах-иллюминаторе подростка Костюкевича. Не будь этих глубоководных часов, еще неизвестно, куда бы направили свои стопы Вениамин Сергеевич и Сергей Александрович, – к какому именно водоему. И кабриолет в мертвом озере простоял бы еще месяц, а то и полгода. А то и вовсе обрел бы покой среди ила и камней.
– А что дебилы? – поинтересовался Литовченко у следователя.
– Парни оказались ценными свидетелями, – вступился за подростков Вересень. – Они здесь купаются каждый день. Именно в этом самом месте. И утверждают, что еще вчера никакого автомобиля не было.
– Это и есть ценное свидетельство, мать его?
– Я бы не стал сбрасывать их показания со счетов.
– А как быть с Кукушкиным? – тут же напомнил Литовченко. – Труп месячной давности, так он сказал. И ты это слышал. Кукушкин – лучший в своем деле, и никогда не ляпает языком, если в чем-то неуверен.
– Это да, – погрустневший Вересень был вынужден согласиться с капитаном. – Кукушкин – профессионал, чего уж там.
– Так что мы имеем? С одной стороны – бредни двух малолетних дебилов, с другой – выводы уважаемого судмедэксперта.
– Выводы ведь еще не окончательные…
– Вересень, мать твою!..
Лингвистические фильтры заработали на полную мощь, отсекая такое количество грязи и нечистот за единицу времени, что Боря Вересень всерьез забеспокоился об их сохранности.
– Месяц – базовый вариант! От него и пляшем, – продолжал громыхать Литовченко. – Один или два дня в ту или другую сторону ничего не решают. Если бы кабриолет оказался здесь сегодня ночью, труп, мать его, выглядел бы совсем иначе. Это, я надеюсь, объяснять не надо?
– Не ори, – теперь уже и Вересень повысил голос, что делал чрезвычайно редко. – Давай дождемся окончательных выводов по этому… Вернеру Лоденбаху. Вот и все.
– Хорошо. Старик Кукушкин нас рассудит. В барсетке, кстати, еще и ключ обнаружили. Электронный, от гостиничного номера. Думаю, это может нам помочь.
…В шесть утра Вересня разбудил телефонный звонок. Не открывая глаз и стараясь не потревожить дурацкого парня, Боря выпростал руку из-под одеяла, потянулся к мобильнику и одним щелчком перевел его в вибро-режим. Старший советник юстиции ждет его с докладом только к одиннадцати утра. Первое совещание по делу Вернера Лоденбаха было перенесено с вечера на утро в связи с поздним окончанием работ на месте происшествия. Только Балмасов мог вытащить Вересня из койки, а на все остальные звонки можно и положить. С прибором, как выражается Вересневский начальник. Дождавшись, пока телефон угомонится, Вересень повернулся на другой бок, чтобы продолжить прерванный сон. Но тут уже засуетился Мандарин. Он принялся нарезать круги по кровати, а потом и вовсе запрыгал на груди Вересня, высоко подбрасывая все четыре лапы.