Несколько Берсеркеров пропустили Фина, и тот почувствовал себя полным энергии и встал лицом к лицу с Оуэном.
— Судьбу не всегда можно избежать, — спокойно сказал одноглазый мальчик.
Фин фыркнул:
— Особенно когда ты скрываешь то, что знаешь.
— Верно. Но вот мы здесь. Это было предначертано судьбой. — Он расставил ноги и принял боксерскую стойку. — Меня это не удивляет.
— А с кем Один сражается в Рагнарёке? — у Фина было подозрение, что он знает ответ.
— С Фенриром.
Фин рассмеялся со смешанным чувством веселья и горечи.
— Неудивительно, что ты пытался настроить Лори против меня. Нужно ли мне угадывать, кто победит?
Оуэн замахнулся. Фин пригнулся и тоже нанес ответный удар.
— В конце концов, они оба проигрывают, — сказал Оуэн.
— Я не собираюсь проигрывать, — пообещал Фин. — Это… — он размахнулся и ударил Оуэна по губам, — за попытку заставить Лори сомневаться во мне.
Больше они не обменялись ни единым словом, продолжая сражаться.
Фин должен был отдать Оуэну должное: он был более чем средним бойцом. Фин попадал в переделки с тех пор, как научился стоять на ногах. Именно таким было его детство. Оуэн, однако, падал не так легко, и когда Фин сбивал его с ног, он вскочил на ноги в каком-то гимнастическом движении, которому Фин позавидовал… не то чтобы он когда-нибудь собирался сказать об этом Оуэну.
— Сын Локи, — раздался голос позади него.
Фин повернулся, получив один-два удара по голове в результате отвлечения внимания, и там стояла Хелена.
Он хмыкнул и бросил злобный взгляд на Оуэна. Мальчик просто улыбнулся ему.
— Это не очень вежливое приветствие, — заметила Хелена, когда он сплюнул кровь изо рта.
Прежде чем Фин успел ответить, она отвела взгляд и уставилась на Лори, приближавшуюся с другого конца поля боя.
— Я здесь, чтобы выполнить свое обещание. В древних мифах говорится, что Хель широко раскрылся, и я собрала свои силы, чтобы сражаться за отца Локи.
— Я знаю, — тихо сказал Фин.
Вполне вероятно, что приход Хелены был либо очень хорошим, либо очень плохим. Ее платье, которое было покрыто насекомыми, когда он видел ее в последний раз, было заменено длинным белым халатом, который, казалось, извивался. Она подняла руку, будто собираясь обнять его, и он понял, что она была завернута в какой-то рваный саван, который кишел личинками.
Бой вокруг них прекратился, когда обе стороны поняли, что Хелена стоит посреди них.
— Она чемпион Локи, — сказала Хелена громким голосом, указывая на Лори одной рукой, покрытой личинками. — И я поступлю так же, как поступил бы мой отец. Я сражусь на стороне его чемпиона.
И все же никто не двинулся с места.
— Племянница, — многозначительно пробормотала Хелена, когда Лори подошла к ним. — Похоже, ты на стороне проигравших.
— Проигра…
Если бы она выбрала меня, понял Фин, мы бы победили, и наступил бы конец света. Но она этого не сделала. Правитель Хель, дочь Локи, выбрала Лори в качестве поддержки… и идея Хелены о поддержке состояла в том, чтобы породить монстров, которые жили в ее владениях.
— Привет, Хелена! Лучший. Бой. Как. Никогда! — крикнул Болдуин, пробегая мимо и бросаясь на Нидхегга.
Хелена улыбнулась и покачала головой.
— Он очень любит змей. Что-то насчет змеиного сада?
Фин рассмеялся.
— Может быть, мы могли бы совершить экскурсию обратно в сады рептилий, когда еще не наступит конец света.
— Это все еще может закончиться, — сказала Хелена. — Мы позаботимся об этих созданиях, но ребенок Тора должен сам справиться со Змеем Мидгарда. — Она одарила Фина улыбкой, которая выглядела пугающе похожей на улыбку Лори, и призналась: — Хотя отец Локи никогда не говорил, что его дети должны играть по правилам. По словам отца Локи, правила — это скорее предложения, которые нужно обойти, чем абсолюты, которым нужно подчиняться.
Она подняла руки, и земля разверзлась широкими ущельями.
— Выбирай свою сторону, племянник.
Гарм стоял впереди шеренги монстров, выходящих из трещин. Огромный пес встретился глазами с Фином и сказал, вспоминая их первый разговор в Хель:
— Это тоже не игра, но будет весело.
Так как он был в человеческом обличье, Фин был удивлен, что понимает Гарма, но теперь, когда он был вожаком волков, это, казалось, тоже изменилось.
— Я рад, что ты на нашей стороне.
Гарм одарил его зубастой улыбкой.