Мадам вдова наклонилась, открыла ларчик, вынула сигарету, прикурила ее от настольной зажигалки и тут вдруг заметила, что не предложила закурить своему посетителю. Она молча указала на ларчик, движением руки Васильев вежливо отказался. Он чувствовал себя представителем фондовой биржи.
Мадам вдова вела себя скорее как мадам с большим стажем, нежели как новоиспеченная вдова.
— Что я могу сделать для вас, инспектор?..
— Васильев.
— О, простите, я забыла.
— Прежде всего примите мои искренние со…
— Прошу вас, в этом нет необходимости.
Она выпустила дым через нос и изобразила любезную улыбку, которая, едва возникнув, мгновенно исчезла с ее губ.
— Ваш муж…
— Мой супруг.
Васильев не видел особой разницы.
— Наш союз был деловым, основанным на капитале и налоговых обязательствах, так что это мой супруг. Муж — это совсем другое. Он владел предприятиями гражданского строительства, у моего отца имелись цементные заводы. И три дочери. Впрочем, для моего отца это было одно и то же. Первая вышла за гражданское строительство, вторая — за речное судоходство и портовые доки, чтобы транспортировать и складировать строительные материалы. Последняя сочеталась с банком «Креди иммобилье», чтобы финансировать гражданское строительство.
Васильев довольно плохо разбирался в женщинах, хотя с несколькими все-таки встречался, но теперь напрасно рылся в памяти: ему не удавалось вспомнить ни одной, хотя бы отдаленно похожей на эту, овдовевшую вчера вечером.
— Думаю, вам хотелось бы больше узнать о жизни моего супруга. И разумеется, о моей…
— То есть…
— Я предлагаю сэкономить ваше время. Очень скоро вы обнаружите существование любовниц моего супруга. Что касается моих возлюбленных, на сегодняшний день в количестве трех, могу представить вам их список, чтобы избежать потери времени, оплачиваемого налогоплательщиками.
— Мне кажется, вы… довольно скептически относитесь к мсье Кантену, или я ошибаюсь?
Мадам вдова раздавила в пепельнице сигарету и прикурила следующую. Васильев продолжал:
— Однако способ, которым он был убит, наводит на мысль о какой-то истории страсти, понимаете?
— Прекрасно понимаю. Вы размышляете о мотиве супружеской измены и, безусловно, спросите, есть ли у меня… алиби, вы ведь так это называете?
— Мы ограничимся беседой о распорядке дня.
— Так вот, в то время, когда мой супруг был застрелен возле нашего дома, я с многочисленными друзьями находилась в секс-клубе фетишистской направленности «Нельская башня». Кстати, прелестный вечер, из тех, какие хотелось бы проводить почаще. Много мужчин, очень мало женщин. Мы закончили очень поздно. Мое пребывание в этом заведении может быть прослежено до всех необходимых подробностей, я там хорошо известна, это, если можно так сказать, мой второй дом.
Нисколько не смутившись провокационными откровениями мадам вдовы, Васильев достал блокнот.
— Чтобы избавить налогоплательщиков от лишних расходов, — сказал он, — не могли бы вы, прежде чем мы отправимся за подтверждением в это заведение, составить для меня список ваших друзей? Это было бы очень любезно с вашей стороны.
Мадам вдова просто кивнула, что довольно сложно было интерпретировать.
— Господин инспектор, мне ничего не известно про обычный способ убивать людей, и я не знаю, что вы находите особенно страстного в том, как убили моего супруга, но если я могу позволить себе…
Она на мгновение замялась, а возможно, хотела произвести впечатление.
— Ну разумеется, — подбодрил ее Васильев, — приветствуется все, что может оказаться полезным.
— Очень скоро вы столкнетесь с запутанным клубком связей, мутных жульнических афер, очевидно подозрительных доходов — и все это будет сведено к самой совершенной финансовой правдоподобности. Через очень короткое время карточки с именами лиц, питающих к моему супругу достаточно устойчивую ненависть для того, чтобы убить его, покроют стены вашего кабинета. Готова поспорить, что тогда вы иными глазами взглянете на то, как он умер, и обнаружите в этом больше ярости, нежели страсти.
— Понимаю.
Мадам вдова развела руками: и все?
В ответ Васильев недовольно поморщился — честное слово…
Мадам дала себе труд проводить его по коридору до входной двери. Это был неожиданный и запоздалый знак внимания, призванный сгладить впечатление от знакомства, которое, на ее взгляд, произошло не совсем так, как следовало бы.