— У Арми со всеми были хорошие отношения. Возможно, с Аннамари у нее не слишком ладилось, ну, ты понимаешь, что я имею в виду. Для той любая невестка была плохой по определению. Она слишком опекала Киммо, но ей было совершенно безразлично, чем занимается Санна.
— Санна Хяннинен была вашей пациенткой? — Я вспомнила, как Эки говорил что-то об абортах, и подумала, что Хельстрем, возможно, знает что-то интересное.
— Да, она была моей клиенткой. А что?
Внезапно я поняла, что у меня нет ни малейшего желания обсуждать частную жизнь Санны с этим человеком. К счастью, его собака ввязалась в драку с каким-то лабрадором, и мне удалось быстро и без объяснений уйти.
Аннамари металась по дому, как мотылек в круге лампы. На ней был какой-то легкий желтый балахон, который развевался от ее нервных движений. Она навестила Киммо в тюрьме, и это свидание, судя по всему, нанесло сокрушительный удар по ее неустойчивой психике.
— Не хочу ничего слышать про бумаги Санны, — быстро заговорила она. — Наверное, их вообще лучше уничтожить, как и ее дневник Зачем тебе в них рыться? Оставь бедняжку в покое! У нее была сложная жизнь, что сейчас об этом говорить.
— Здесь все, что осталось от Санны? Может, какие-то вещи есть в ее комнате? Одежда, книги, сувениры?
— Мы переделали комнату Санны под гостиную. Когда к нам приезжают Матти и Микко, то иногда спят там. Все вещи Санны Хенрик отнес на блошиный рынок. Ты же понимаешь, мы бы просто не смогли ими пользоваться. Не знаю, может, Киммо сохранил какие-то пластинки или книги. Посмотри в его комнате.
— Давай сначала разберемся с бумагами. — Я взяла с собой рюкзаки и две большие сумки. Какое счастье, что в понедельник я решила их не брать, — после купания в море они были бы совершенно испорчены. Может, Аннамари этого хотела?
— Мария, ты всерьез считаешь, что с помощью этих бумаг сможешь вытащить Киммо из тюрьмы? Да никто Санну не убивал. Ах, Мария, ты не понимаешь, как тяжела материнская доля. Ведь я воспитывала детей совсем одна — Хенрик постоянно был в командировках. И вырастила двух своих и ребенка Хенрика. Знаешь, как тяжело все время бояться, что с детьми что-нибудь произойдет. Что они попадут под машину или в дурную компанию. Или вырастут преступниками. А потом понимаешь, что ты ничего не можешь поделать, и случается самое плохое. Как с Санной. Конечно, я хочу все забыть, — причитала Аннамари, пока я упаковывала бумаги.
Я открыла дверь в комнату Киммо. Там не убирались со времени полицейского обыска. Кровать смята, платяной шкаф выворочен, на полу валялись непонятные предметы, которые при ближайшем рассмотрении оказались игрушками из секс-шопа, — наручники, резиновые коврики, плетка. Подчиненные Перца без стеснения вывалили наружу все маленькие тайны хозяина комнаты.
— Полицейские не разрешили здесь ничего трогать? — спросила я у Аннамари, которая, вытягивая шею, пыталась рассмотреть, что валяется на полу.
— Не-ет… Просто мне не хотелось заходить внутрь. Я не хочу знать, чем занимался здесь Киммо.
В остальном комната Киммо была совершенно такая же, как жилище обычного современного студента, — на столе компьютер, рядом принтер, на стене пара картин с пейзажами и большой портрет улыбающейся Арми, одетой в платье с цветочным рисунком. В углу — телевизор и видеоплейер, на полке — учебники, книги по математике и несколько бестселлеров. Было легко узнать среди них книги Санны — сборник произведений Сильвии Плат, Вирджиния Вулф, несколько томиков английской лирики. Книги Сильвии Плат исчерканы заметками на полях. Я тоже прихватила их с собой. Сбоку на полке ухмылялся череп.
— Откуда он взялся? — спросила я у хозяйки, уныло стоявшей в дверях.
— Санна купила его где-то и все время держала у себя на письменном столе. Фу, он такой отвратительный, забери его!
Сказано — сделано. Я запихнула череп в рюкзак и осмотрелась. Мне захотелось немного прибраться, но я не могла этого сделать в присутствии Аннамари.
Не успела я открыть рот, чтобы сказать, когда верну бумаги, как Аннамари испуганно замахала на меня рукой:
— Не надо, лучше сожги. Не хочу держать их в доме. Да, Санна была талантливой девочкой, но почему она не могла, как все нормальные дети, учиться и пристойно себя вести? Зачем надо было пить и водить дружбу с ужасными мужиками? Иногда она казалась мне совершенно чужим человеком. Я даже как-то раз сказала Хенрику: может, ее подменили в роддоме? Хотя она была похожа на него как две капли воды.
— Хенрик собирается приехать в Финляндию?
Я заметила, как ее снова начало трясти.
— Может, на следующей неделе. Он так кричал на меня по телефону… Что это я виновата, не умею растить детей… Но может, ему удастся вытащить Киммо из тюрьмы?..