«Очень старается спасти свою шкуру. Умеет прикидываться невинной овечкой», — написал Эки на полях дела. Теперь я начала понимать, почему он так недоверчиво относился к оправданиям Киммо. Видимо, подозревал, что умение прикидываться у него развито не хуже, чем у сестры.
За хранение гашиша Санну задержали вместе с Оде Хакала. Эки удалось убедить судью, что девушка попала под влияние своего преступного друга, и дело было закрыто из-за отсутствия улик. Все же тогда она получила три месяца условного заключения.
По этому слушанию я не нашла никаких записей, сделанных рукой Эки. Не их ли он вытащил из папки? Зачем? Может, Мара или Альберт знают, где находятся копии документов? Я просматривала протоколы допросов обвиняемых и свидетелей, и тут телефон снова зазвонил.
Я уже приготовилась услышать сиплый бесполый голос и нажала на кнопку записи, как в трубке раздалось:
— Привет, это Ангел! Ну и как ты себя чувствовала утром в среду?
— Да так себе, честно говоря. — Я не знала, стоило ли мне радоваться ее звонку.
— Слушай, мне тут пришло в голову, что в архивах нашего клуба сохранилось несколько рисунков Киммо. Не знаю: может, они тебе пригодятся? На них изображена женщина, наказывающая мужчину плеткой.
— Пришли их мне по почте.
— Может, приедешь и сама их заберешь?
— У меня куча дел в начале следующей недели. — Я с удивлением поняла, что не испытываю не малейшего желания видеть эту девушку. Неужели у меня действительно были основания ее опасаться?
— Твой приятель из полиции долго пытался выяснить у Джоука, давно ли ты ходишь в наш клуб, и никак не хотел поверить, что ты у нас впервые. Он все старался выпытать, кто же ты — садистка или мазохистка, а Джоук отшучивался, что, дескать, он еще не попробовал. — В голосе девушки снова послышались дразнящие нотки.
— Интересно, а ты меня к какой категории причисляешь? — неожиданно для себя самой спросила я.
— Не знаю еще. К категории опасных женщин в любом случае. Про Киммо что-нибудь слышно?
Я ощутила некоторое разочарование, когда Ангел так резко сменила тему. Закончив разговор, я почувствовала, что мне трудно сосредоточиться на бумагах. Никогда раньше я не испытывала к себе такого интереса со стороны женщины. Меня часто обзывали лесбиянкой, но это, пожалуй, привычное ругательство, которым награждают всех женщин, одетых в полицейскую форму. Я привыкла к нему и почти не реагировала, когда какой-нибудь задержанный хулиган орал мне его вслед. Но нескрываемый интерес Ангела меня беспокоил, и я не знала, как на это реагировать.
Вошел Эйнштейн и сел умываться посреди комнаты. Он начал с мордочки: облизывал левую лапу и проводил ею вдоль носа, потом проделывал то же самое с правой лапой. Затем он принялся аккуратно вычесывать за ушами. Эйнштейн демонстрировал системный подход к решению задач, и я, вздохнув, взяла с него пример и снова уткнулась в документы.
Записи семинарских занятий, шпаргалки, конспекты лекций… В основном все бумаги касались учебы. Фотографии. Санна и Аннамари в одинаковых ярких платьях, Санна верхом на лошади, Санна и Киммо весело кружатся на карусели. Семейная фотография — маленький Киммо на руках у Аннамари, рядом улыбающаяся Санна держит за руку пухлощекого Ристо, а сзади темной тенью — глава семьи Хенрик Хяннинен. Странная семейка. Первая жена Хенрика — мать Ристо — умерла от рака. Аннамари не была родной бабушкой близнецам Микко и Матти, но любила их не меньше Марьятты Саркела. Хотя действительно, какая разница, неужели детей можно любить, лишь зная, что это твоя собственная плоть и кровь?
Самым интересным мне показалось письмо Санны, написанное несколько лет назад. Оно было адресовано Киммо, который тогда служил в армии. Интересно, почему она решила его сохранить?
Наверное, ты был прав, когда кричал на меня и требовал, чтобы я немедленно бросила Оде. Нет, скорее всего я еще не подсела на наркотики, но, чувствую, все к тому идет. Скоро не смогу без них обходиться. Знаешь, я ведь действительно его боюсь. И хорошо понимаю, что ни ты, ни Ристо ничем не сможете помочь, если он решит что-нибудь сделать со мной, даже убить. К счастью, не все мужчины такие. Ведь ты не поднимаешь руку на Арми.