— Бахрам! — он испепелял товарища взглядом.
— Отстань, Камиль. Я всего лишь посмотрю, с нее не убудет. Может, там красотка, которую не зря прячут под бурнусом.
Дахар потянулся к моей вуали, когда грозный голос заставил всех замолчать.
— Бахрам! Камиль! — дахар отдернул от меня руки и уставился за мое плечо.
Я обернулась посмотреть, на кого он уставился. За мной стояла Ульфира с недовольным лицом и пожилой мужчина, который объявлял начало открытия торгов. С такого расстояния я смогла рассмотреть в нем дахара.
— Шаяни тебе сказала, что ей не позволено пересекаться с другими дахарами, — прорычал старец.
— Я ничего не делал. Хотел посмотреть на девушку… я бы ее перекупил, — стал оправдываться, как нашкодивший сын перед отцом.
— Эти разговоры нужно вести с ее господином, а не с ней.
— Но она не назвала имени своего господина, — напирал Бахрам.
Губы старика сжались в тонкую линию, и на лице появился недовольный прищур:
— Это моя шаяни, и она не продается, — бросил ему старик.
На лице Бахрама появилась досада:
— Старейшина, мы не знали. Приносим свои извинения.
Внимание окружающих вмиг обратилось к нам. Дахар отошел в сторону, давая мне пройти. За мной шел Лимек. Я спускалась по ступенькам, и передо мной расступались, как перед прокаженной. Стремглав заскочила карету, за мной сел Лимек. Я откинула капюшон — мне катастрофически не хватало воздуха.
— Вас невозможно оставить на минуту! За что я плачу тебе деньги? — с ходу набросилась с претензиями на Лимека Ульвира.
— Что мне нужно было сделать? Публично убить дахара? Я в петлю лезть не собираюсь, — огрызнулся Лимек.
— Хорошо, что Дариуш, мой старый друг, пришел на помощь. А что было бы, если бы все узнали, кто такая Марианна? — не обращала внимания на отговорки Лимека Ульвира.
Глаза нага загорелись, и мне показалось, что он сейчас задушит Ульвиру. Он явно не привык, чтобы его отчитывали женщины:
— Смысл препираться? Все обошлось? Давайте забудем об это, — решила я немного разрядить обстановку.
На удивление мои слова подействовали, и в карете повисло молчание. Лимек назвал адрес, и кучер повез нас в нужном направлении. Я уже хотела с облегчением вздохнуть, что этот ужасный вечер подходит к концу, когда карета завернула в закрытый двор Красного квартала.
— Да, это здесь, — Лимек посмотрел в окно. И добавил со странным взглядом: — Выходи, дарайя.
— Я никуда не пойду, — вцепилась в обивку кресла.
— О, Великая Серпента, дай мне терпения! — взвыла Ульвира. — Никогда еще я не встречала более упертого создания! Даже с дикими горными баранами проще договориться! Выходи, дарайя! Здесь безопасно!
Я накинула капюшон и прошла за своими спутниками внутрь здания. На картах не гадай — обыкновенный бордель. Нечто подобное можно найти в любом уголке империи.
Нам навстречу выполз представительно выглядевший наг с зализанной на бок прической:
— Чем могу быть полезен прекрасной троице?
— Мы с торгов господина Дариуша, и были очарованы вашим новым приобретением.
— Да! У нас несколько новых девочек. Кого бы вы хотели посмотреть?
Ульвира раскрыла кошелек, и взгляд нага прилип к купюрам в ее руке.
— Светленькая. На которую не подействовало зелье.
Наг смутился:
— Вы же понимаете, что с ней могут быть проблемы. Возьмите другую, у нас прекрасный выбор темнокожих филаний.
— Сделайте так, чтобы проблем не было, — Ульвира засунула ему в карман пиджака деньги, и на лице хозяина борделя засияла улыбка.
— Как пожелаете. Пройдите за моим помощником.
Слуга провел нас в комнату с большой кроватью и маленьким диванчиком у стены. Больше в комнате не было мебели. Ульвира прошла к камину и провела пальцем по пыльной поверхности:
— Вот же свинарник, — брезгливо осмотрела по сторонам.
— Есть места и похуже, — Лимек подошел к кровати и присел на краю.
За дверью полышались шаги. В простом, но аккуратном платье в комнату вошла девушка. Я ошарашено отшатнулась от нее. Ее глаза! Радужка было черной, словно в нее вселился демон. Лицо отстраненное, словно ее тело покинула душа.
— Что с ней сделали?
— На нее не действовал настой, но это не единственный способ подчинения воли, — пояснила Ульвира. — Это внушение нага. Очень страшная вещь — когда ты в сознание, понимаешь, что происходит, но ничего не можешь сделать. Разум в тюрьме собственного тела.
— Какой кошмар. Значит, она нас слышит и понимает?
— Эй, ты! — уверенно произнес Лимек. Словно кукла на шарнирах, она повернула к нему голову. — На колени!