Дождавшись одобрительного кивка, она поспешно продолжила, чувствуя, как начинает нервничать и по старой привычке кусать губу.
Так, Рин. Хватит вести себя словно идиотка малолетняя, в руки себя взяла, быстро! Хотя эти самые руки тянутся нагло к прекрасным кожаным крыльям.
— Дело в том, что я хотела бы учиться, но не знаю, смогу ли поступить, — Рин все же взглянула на собеседника. Тот слушал внимательно и вполне доброжелательно, — я хотела бы стать специалистом высокого уровня и считаю, что все данные у меня для этого есть, но в то же время, осознаю, что слишком мало знаю об Империи.
— Языку вас учила мать? — вампир вернул, наконец, документы, и сейчас теребил задумчиво прядь винно-красных волос.
— Да.
— Так я и думал… — удовлетворенный кивок, словно сложная мозаика все же сошлась после упорного труда. — А крылья можете погладить, я же вижу — вам хочется, добавил неожиданно мягко.
Что? Правда? Он не издевался. В глазах не было липкого вожделения, которое шлейфом преследовало её в Райлдорте, он не оценивал её, как мужчина — такие взгляды она научилась отличать. Скорее, так мог бы смотреть старший брат или отец. Чуть покровительственно, но с уверенностью в её благоразумии и силах. С одобрением. Неожиданно на сердце стало тепло. Чтобы ни скрывал вампир, интуиция говорила, что он никогда не причинит ей вреда.
Руки тут же потянулись к прильнувшему крылу. Гладкое, с неожиданно теплой кожицей, бархатно мягкой сверху. На миг по телу мужчины пробежала дрожь, и он прикрыл глаза, выравнивая дыхание.
— Я совершенно уверен, что вы должны попробовать поступить в Императорскую Академию для вассалов Его Величества, — помолчав, продолжил ишэ Айнирё.
[1] Песня Чароита (Хельги Эн-Кенти) «Город на перекрестке»
От пограничной заставы Рин уходила в приподнятом настроении, пряча на груди подаренный вампиром кулон в виде вполне тривиальной летучей мыши с двумя маленькими рубинами вместо глаз. Подарок был дорогой, но торговаться не имело смысла. Лишняя скромность излишня, когда дар идет от чистого сердца, он ни к чему её не обязывает.
Может, в одном из рождений её душа была вампиром? Его вера в Судьбу не была фатализмом, потому что он ей не подчинялся, а кровь… кровь и правда может многое рассказать. По крайней мере, его жизненная философия и внутреннее благородство грели душу. Пока что каждое знакомство с жителями Льяш-Таэ приносило ей только новые нежданные дары, хотя стоило осознать — не все здесь будут так добры.
«Мы скоро встретимся, маленькая госпожа, я это знаю, — сказал напоследок этот непостижимый мужчина, одарив её нечитаемым взглядом, — не забудьте предъявить для входа в Академии мое письмо, надеюсь, вы не будете излишне щепетильны в этом отношении, ведь поступление в любом случае зависит лишь от вас. Я лишь гарантирую со своей стороны, что вас выслушают».
Помощь. Опора. Поддержка. Которая так ей была нужна, и которая была бескорыстна — она чувствовала это.
Несколько дней вдоль дороги — нетрудно при хорошей погоде и пешком пройтись — и начнется вересковая пустошь. Хотя на заставе ей снова указали другой путь — сердце твердило, что нужно идти туда. Не самый бесполезный орган, который Рин уже привыкла слушать.
Дни пролетали быстро, наполненные стуком копыт, скрипом колес, парочкой удивительных магагрегатов, ехавших без применения рогато-копытных сил, порывами тёплого ветерка, пахнущего незнакомыми цветами и пушисто-золотистыми лучиками солнца.
Иногда Рин замирала, почти открыв рот и провожая взглядом бодро бегущих ящероподобных существ с узкими хищными пастями, несущими всадников, пролетающие высокого в небе странные конструкции, напоминающие огромные эллипсы с парой ножек, тихо порыкивающих друг на друга в дружелюбном поединке-разговоре нелюдей. Империя была удивительно и многолика, заполняя пустоту в сердце ощущением подкрадывающейся сказки. Может быть и страшной, но несомненно прекрасной. Страха, неуверенности и тоски не было, правда усталость уже давала о себе знать — слишком не привыкла она останавливаться в трактирах, часто деля комнату с посторонними.
Чем ближе она подходила к развилке, тем людей и нелюдей становилось меньше — будто все вокруг вымирало. Вчера она переночевала в последнем перед пустошью трактире, наслушалась страшилок, подкрепленных неопровержимыми фактами и… пошла дальше. Не потому, что не поверила, не из пустого бахвальства. Просто что-то внутри упрямо скреблось и не давало свернуть, а к своей интуиции она давно уже привыкла прислушиваться.