Подумав, он поправился:
– Ну, если и не бильярдным, то такого же диаметра… Или близкого…
Покончив со следственным экспериментом, Жарков подошел к шкафчику и наполнил эрленмейер[14] бурой жидкостью из пузатой колбы.
– Удар был такой силы, что дух вышибли напрочь с одного раза.
Петр Павлович осушил эрленмейер и уставился немигающим взглядом на большой палец ноги покойника.
– По крайней мере, других серьезных повреждений на трупе нет, – уточнил он, придя в себя.
– Шаром могли убить и на улице, верно? – предположил Ардов.
– Могли, – согласился Жарков. – Хотя способ странный… Тем более что в клубе этот господин вчера определенно был. Котелок – с его головы.
Жарков кивнул на головной убор, который Илья Алексеевич захватил в гардеробной «Пяти шаровъ».
– Волосы оттуда весьма схожи со взятыми с головы покойника.
Криминалист на мгновение приложил глаз к окуляру микроскопа, желая, видимо, убедиться, что настройка не сбилась, и тут же уступил место Илье Алексеевичу.
– Обратите внимание на рисунок, образованный линиями краев чешуек кутикулы.
Ардов с готовностью уставился в микроскоп – скорее из любезности, чем по интересу. Линии чешуек на двух объектах и правда были схожи.
– Но есть странность, – в некотором возбуждении продолжил Петр Павлович.
Он обошел стол и поднял руку покойника.
– Пальцы рук убитого не содержат остатков мела!
– Получается, если он и был вчера вечером в «Пяти шарахъ», то сыграть явно не успел, – сделал вывод Илья Алексеевич.
– Совершенно верно!
Довольный результатами изысканий, Жарков отправился к шкафчику и повторил эрленмейер.
– Скорее всего, игре помешал конфликт, – продолжил он рассуждения. – В правом кулаке покойного я обнаружил пуговицу.
Жарков потряс в воздухе колбой, о стенки которой бился какой-то пятнистый камушек.
– Весьма необычная – из черепахового агата.
Илья Алексеевич поднял колбу перед глазами и осмотрел пуговичку с застрявшими в ушке обрывками ниток. Кажется, точно такие же пуговицы он сегодня уже видел… Ардов сделал несколько резких вдохов и в то же мгновение оказался в кабинете главы правления общества «Златоустовская железная дорога» в момент, когда тот как раз велел лакею заменить жилет. Ардов мысленно заставил Костоглота замереть. Этот способ сыщик частенько применял, когда бывала нужда рассмотреть детали, упущенные при первоначальном осмотре места преступления. Когда-то, в первый же день службы Ильи Алексеевича в третьем участке Спасской части, именно Жарков обнаружил уникальные свойства памяти молодого человека и натренировал его использовать этот трюк, назвав «методом римской комнаты». Сейчас Ардов наклонился к животу застывшего Касьяна Демьяновича и не торопясь изучил пуговички на его жилете. Так и есть! Точно такие же отполированные полусферы зеленовато-коричневого цвета, с желтыми вкраплениями. И одной – вот здесь – как раз не хватает!
– Думаю, прежде чем получить шаром в глаз, несчастный успел схватить убийцу за одежду, – продолжал Жарков, не заметив мысленного отсутствия коллеги.
– По всей видимости, за жилет? – сделал предположение Ардов, вернувшись из воспоминания.
Жарков кивнул.
– А это что? – воскликнул Илья Алексеевич, заметив на правом предплечье покойника буквы, оставленные, по всей видимости, раскаленным железом довольно продолжительное время назад.
– Это еще один сюрприз! – блеснул глазом криминалист.
– СК… – прочел Ардов.
– Что означает «ссыльнокаторжный», – расшифровал зловещую монограмму Жарков. – До указа 63-го года[15] так клеймили каждого каторжанина.
Криминалист выпустил струю гадкого дыма, от которого Ардову сделалось нехорошо.
– Видать, наш был приучен к преступному промыслу с младых ногтей, если уже лет в семнадцать на каторге оказался.
Поблагодарив коллегу за ценные сведения, Илья Алексеевич поспешил к двери, на ходу отправив в рот пару горошин из стеклянной колбочки на манжете. У выхода он повернулся. Какая-то мысль не давала ему покоя.
– Петр Палыч, а вы не откроете мне, почему Шептульский так обрадовался рублю, который назвал брантовским?
– Обычное дело, – охотно отозвался криминалист. – На этих билетах стоит подпись кассира Бранта – он недавно свел счеты с жизнью в припадке умопомешательства. После этого некий Коля-Палец сорвал большой куш, поставив ровно на такой рубль. Картежники, как известно, народ суеверный, тут же бросились искать билеты с подписью Бранта в меняльных лавках – почему-то все, что связано с самоубийцами, у этой породы пользуется особым почетом. Менялы взвинтили стоимость брантовского билета до фантастической цены. Так что будьте покойны, Кузьма Гурьевич ваш рубль меньше чем за 25 целковых не уступит.
15
Высочайший Указ от 17 апреля 1863 года, отменявший жестокие телесные наказания, включая наложение клейм и штемпельных знаков.