- Что с тобой?
Дэйна поддержала его под руку. Лайл тряхнул головой, взгляд его прояснился.
- Ничего, все в порядке. Я просто устал. И еще, я все время чувствую голод. Словно меня кто-то высасывает изнутри. И этот кто-то хочет все большего и большего, - Лайл поглядел на Скалли, глаза его были пропитаны ужасом. - Я думаю, что это наказание. Наказание за убийство. Ведь не зря сказано в Писании - не убий. И еще сказано, что каждому воздается по делам его. Вы знаете, я не верю в ад. Я считаю, что каждый получает все на земле. Я свое получил, Паркер стегнул хлыстиком по сапогу.
- Я, конечно, не психолог, - сказала Скалли, внимательно глядя Лайлу в лицо, - но как врач я могу вам посоветовать только одно: обратитесь к вашему доктору.
А еще лучше - сходите в онкологический центр.
- Вы тоже думаете, что это рак? Да? Я ведь знаю, что если у тебя рак и ты почувствовал себя плохо, - значит, осталось жить год или два, как повезет.
- Я не говорила, что у вас рак. Я сказала, что вам надо провериться, убедиться, что вы абсолютно здоровы, и бросить эти глупые предположения.
- Конечно, конечно... - пробормотал Лайл.
Затем он развернулся и, оставив коня пастись, скрылся в наступающих сумерках.
"Странный он какой-то", - подумала Скалли, глядя на удаляющуюся спину Лай-ла. Она повернулась, чтобы попрощаться с Гвен, но девушки уже не было.
...Голод. Все время голод. Чтобы жить - надо есть. Разрывать на части, вгрызаться в пульсирующие внутренности, лакать терпкую густую кровь. Неинтересно. Интересно охотиться. Есть - скучно. Но голод... Луна. Что хочет от меня эта блестящая гадина? Мне неинтересно смотреть на луну. Я не люблю ее. Я люблю есть. Я хочу охотиться. Я должен обыграть слабого с железом. Пусть это и нечестная игра. Честно играть - скучно...
Ветер. Воздух рвется в лицо. Бег стремительный и бесшумный. Секунды - это живые метры. Мир огромен. Нет конца движению, нет скуки. Можно остановиться, схватить картинку.
Тишина - это сотни слабых шорохов, это гармония звука. Падает сорванный лист, покачиваются деревья. Где-то, свернувшись, спит полевая мышь, она проснулась, услышав бег, и снова заснула. Она сытая, ей неинтересно, она может спать. Пока страх не разбудит ее. А в другом месте журчит, падая с невысокого порога, маленький ручеек.
...Скучно. Все замерло. Скучно и не еда...
Крупное, покрытое длинной черной шерстью животное мотнуло головой и, оскалив белые влажные клыки, шагнуло в темноту. Силуэт еще секунду дрожал в непрозрачном черном воздухе, а затем дрогнул и слился с темнотой. Словно и не было никого. Полевая мышь вытянула свои короткие, розовые лапки и снова заснула. Когда кто-то уходит - это не страшно. Правда, иногда кто-то возвращается. Но этого мышка не знала.
Джиму Паркеру последнее время было нехорошо. Сердце, никогда раньше не тревожившее его, теперь ныло по утрам, в ушах звенело. Он хотел сходить к доктору, но все никак не мог собраться. На ранчо хватало дел, к тому же скоро должна была прийти повестка в суд. И хотя адвокат пообещал, что ничего страшного не угрожает, Джим не мог отделаться от мысли, что он теперь убийца. Он сидел на веранде, прихлебывал чай. Вместо обычных трав в настой был долит ром. От кружки пахло спиртом, ром придавал чаю неприятный кислый привкус. Джиму не хотелось пить, и он подолгу держал кружку в руках, прежде чем сделать новый глоток. Плед, покрытый черно-красным, "шотландским", узором, прикрывал ноги, старое деревянное кресло-качалка тихо, убаюкивающе поскрипывало. Кресло было единственной фамильной реликвией. Оно было привезено из Европы более ста пятидесяти лет назад, когда Паркеры приехали в Америку. И с тех пор уже несколько поколений Паркеров-старших покачивались в нем, прихлебывая кто кофе, кто чай, но чаще - виски. Джим кресло не любил, но считал своим долгом сидеть в нем долгими летними вечерами. Тем болеекогда было о чем подумать и что вспомнить.
Чай совсем остыл. Паркер плеснул из кружки в куст сирени, росший около самой веранды, поднялся, чувствуя иголки в онемевших ногах. Плед упал на крашеные доски пола. Джим наклонился поднять. Краем глаза он успел заметить тень, мелькнувшую сзади. Что-то тяжелое прыгнуло ему на спину, он упал, придавив грудью осколки чашки. Жаркое дыхание коснулось шеи. Было почти не больно... Браудинг, штат Монтана
Мотель "Трубка Мира"
Четверг
- Да, здравствуйте. Это агент Малдер. Когда? Вчера ночью? Хорошо, сейчас подъеду, - Фокс сунул телефон в карман, повернулся к Скалли.
- Убит Джим Паркер. Мы едем к шерифу.
Серый "вольво", взятый напрокат, плохо заводился, медленно ездил и вообще притворялся старой заезженной лошадью. Однако на этот раз машина не стала выкобени-ваться, а спокойно тронулась и помчалась резво. Стрелка на спидометре добралась до отметки шестьдесят километров в час. Скал-ли тихо мрачнела, разглядывая проплывающие за стеклом дома.
Шериф встретил агентов на пороге. Он был одет по-походному. На поясе висела кобура с пистолетом.
- Поехали на ранчо. Я там еще не был.
Скенит сбежал по лестнице, сел на заднее сиденье.
- Что произошло? Вы можете рассказать поподробней? - Скалли развернулась к шерифу.
- Звонила соседка, вдова Узрели. Джим Паркер убит. Тело разорвано на куски. Я считаю, что напал крупный хищник. Или все было так обставлено. Кто-то хотел, чтобы было похоже на дикого зверя.
- Может, это месть за убийство Джо Змеиной Кожи? - спросила Скалли.
- Не знаю, - Скенит пожал плечами, - честное слово, не знаю. Агент Скалли вчера разговаривала с Гвен. Может быть, вам, - Чарли повернулся к Дэй-не, она сказала больше, чем мне?
Дэйна молча покачала головой.
- Ее нет, она пропала, - через некоторое время добавил шериф. - Никто не видел ее со времени похорон. Мы объявили розыск. По всей резервации разослан фоторобот. Пропал Лайл Паркер. Его мы тоже не можем найти.
- Возможно, что и не сможем. Будет неприятно, если он тоже уже мертв, философски произнес Малдер.
Дальше они ехали в полной тишине. Браудинг, штат Монтана
Ранчо "Два Снадобья"
Четверг
Ночь дышала звуками. Шепотом листвы, тихими вздохами далекого болота. Уханьем большого глазастого филина. Пока не послышался шорох шин. Машина, разгоняя мрак светом фар, вывернула во двор. Хлопнула дверца.