— Обиды? — Злость внутри Аршаса стала медленно закипать. — И кто же обидел ее?
— Пусть она расскажет об этом сама, сынок.
Дальше разговор перетек в обсуждение свадьбы и планов, в которых Аршасс пока очень смутно представлял супругу, хотя уже сейчас понимал, что не отпустит ее уже никогда.
1. Змеиное дерево (4)
Рассказывать не пришлось. Аршасс тихо шуршал по полу, двигаясь в сторону зимнего сада, где смог уловить тонкую ноту магнолии, надеясь, что от усталости не перепутал аромат любимой с цветами.
Не перепутал: Леукара стояла рядом с высоким мужчиной и молчала. Наверное, это больше всего удивило Аршасса. Она не стреляла презрительно глазами, не ухмылялась, а зажала в кулаке край туники и молчала.
Зато мужик попался говорливый.
— Лапонька, ты думаешь, твоя свадьба заставит меня сожалеть, что я в свое время выкинул тебя из своей постели? Ах, какую любовницу я упустил. Как жаль. — Мужчина скривил страдальческую морду, отчего кулак Аршасса дернулся вперед, но он бы не был лучшим среди воинов клана, если бы не умел гасить эмоции. К тому же змеиная мудрость, что передавалась с кровью его предков, нашептывала послушать этот будущий «труп» до конца.
Канисианский альфа, а это был именно он, расхохотался и наклонился ближе к Леуке:
— Поговаривают, у вас не любовь внеземная, а конкретный залет. Только не тешь себя иллюзиями, лапонька, наг не останется с тобой. Заберет детей и улетит. Даже своими фертильными всплесками его не удержишь. Ты никому не нужна. Годишься только, чтобы альфы тебя по назначению пользовали. Зря тогда ты не согласилась на моего друга. Артаэр хорошо содержит любовниц, а вам ведь после смерти отца деньги не помешали бы.
Кулак Леукары разжался, выпуская смятую ткань. Она сжала губы в тонкую линию и медленно подняла взгляд на альфу, но тот не замечал, упиваясь своим монологом:
— Могла бы стать грелкой графа. Не герцога, конечно. Ты всегда была для меня развлечением. Надеюсь, ты не грезила о большем, — усмехнулся альфа, хотя прекрасно понимал, как его ухаживания воспринимала тогда наивная девушка. — И твоя свадьба лишний раз доказывает, что осталась наивной дурочкой, которая верит в семью. Думаешь, твой наг не пойдет по другим постелям, как только твое пузо наползет тебе на глаза? Прикинь, даже такой урод не будет сидеть рядом с тобой.
— Не смей оскорблять моего будущего супруга, — выдавила Леука, чем изрядно удивила Аршасса. — Он уважаемый воин. И да, отец наших будущих детей. Не смей полоскать его имя!
— Сука, — зашипел альфа и занес руку. Но ударить ему никто не дал. Аршасс быстро подполз и перехватил ее, больно заламывая. Нагнул. Приблизился сзади и зашипел:
— Это ты будешь сучкой в нагской военной казарме, дерьмо мышиное. Если я еще раз увижу тебя на расстоянии лишь взгляда, то сначала, — Аршасс надавил на руку, вызывая стон боли, — переломаю все конечности, — двинул пахом, — а потом пущу по кругу в своей команде. Ты, наверное, наслышан, что у нас есть нагские воины, которые любят снять стресс после задания хорошим трахом с пленниками, после которого выживают не все.
Аршасс наклонился к уху уже совсем побелевшего от страха альфы и ласково по-змеиному зашипел:
— Мне плевать, кто ты, мальчик, потому что с нагами не ссорится ни одна планета. И если я отрежу твой хрен и запихну тебе в жопу за то, что ты посмел лишь подумать о том, чтобы ударить мою драгоценную возлюбленную, мне ничего не будет. И не будет, если я изрежу тебя на куски за то, что ты оскорбил своим грязным ртом мою беременную сейше. Ты ведь не тупой, знаешь, что значат для нагов их сейше и дети. Советую тебе исчезнуть прямо сегодня, мальчик, иначе...
Повторять было не нужно — альфа убегал из сада не оглядываясь и по-детски всхлипывая. Аршасс оскалился, удовлетворенно выпуская длинный язык. Получилось грубо, да и не хотелось показывать эту сторону Леуке, но у него был лишь этот шанс доходчиво объяснить последствия. И он объяснил.
Леукара стояла злющая. Одного взгляда хватило, чтобы слегка отодвинуться на хвосте, ровно в то мгновение, когда небольшие кулачки ударили в грудь нага.
— Ненавижу! Ненавижу тебя! — Леука даже не закричала, зарычала на него. Злые слезы стояли в глазах. — Ты думаешь, я железная? Думаешь, я могу терпеть вранье безгранично?
Аршасс занервничал, он не понимал, чем так разгневал ее, поэтому даже не пытался остановить удары.
Следующая фраза расставила все по местам.
— Какая я тебе драгоценная возлюбленная? Какая сейше? Ты меня трахнул во время фертильной волны! А здесь сейчас, потому что умудрился оплодотворить! Что ты обо мне знаешь, гадюка?