Машина медленно переваливалась по колее меж домов с выбитыми окнами. Мрачное зрелище, да я ещё под недавним впечатлением от Волково…
— Юр, видишь что? — толкнул я колдуна в бок — молчать было невыносимо.
— Есть органическая жизнь. Аур не вижу, — лаконично отозвался парень. Ну что, коротко и по делу…
— Много? — не оборачиваясь, спросил Пашка.
— Пока не разобрать…
— А в целом по деревне?
— Больше ничего, только там.
— Ладно, смотрим в оба…
УАЗик дополз до своеобразного «перекрёстка» — вправо ответвлялась дорожка, совершенно ненаезженная и заросшая сухой травой. Ага, вон впереди полянка видна, аккурат перед тем домом, значит, будет где развернуться.
— Не дело это, в такую глушь без пулемёта, — ворчал Плотников, поглаживая автомат. Машина ползла меж покосившихся гнилых заборов — ладно хоть, подморозило, да и без дождей, а то грязи было бы по колено…
— Пять объектов, — доложил Колтырин. — Вижу в окне ауру, не нечисть, но аура какая-то странная…
Лицо в окне было видно и так, причём, кажется, женское — выглянуло и скрылось. Окна деревенские, маленькие…
— Готовь огненный удар, — процедил Пашка молодому колдуну. — Если что не так — жги к едрене фене, в район крыльца, чтоб не выбрались…
— А если там люди?
— Не все люди одинаково полезны, — я схватился за скобу, пока Славик разворачивал УАЗ на пятачке перед домом. Мотор, конечно, не глушил.
Мы с Пашкой выпрыгнули из машины, я дослал патрон с серебряной пулей, сбросил предохранитель на карабине. На всякий случай откинул штык-нож — немного непривычно, но пусть будет… Королёв поставил УАЗ чуть боком, Колтырин встал за машину, и в руках его засветился яркий оранжевый огонёк размером пока что с мячик для пинг-понга.
Двор просматривался хорошо — забор невысокий, этакий «из мирных времён». Теперь таких не ставят. Кто нынче рискнёт жить в глуши за таким забором? Подозрительно…
Отчётливо потянуло запахом готовки — свежевыпеченным хлебом и чем-то душистым, будто травками-приправами.
Пашка, почесав затылок, стукнул несколько раз в калитку затыльником автомата:
— Эй, хозяева, есть кто дома? Выйдите на пару слов!
Блин, еда… А я утром и чаю не попил — вскочил-то сразу на планёрку. Сжёванный на ходу бутерброд не считается.
Двор неширокий, грядки — правда, не понимаю, ухоженные или нет, я не огородник. Трава вроде выкошена. Несколько яблонь с кривыми, узловатыми стволами, яблоки ещё висят — розовые, но некрупные. Старая металлическая бочка у дома, полная воды… Дом из потемневших брёвен, необшитый и некрашенный. Крыша под рубероидом, местами обомшелым.
Скрипнув, отворилась дверь сеней, пристроенных слева от дома, и наружу вышел крепкий мужик в чёрных шерстяных брюках, местами продранных, и в светлой незастёгнутой рубахе, под которой хорошо была видна майка-«алкоголичка». Взъерошенная чёрная шевелюра без грамма седины, такая же нечёсанная борода — лица почти и не видно, только глаза. В руке — топор. Обычный, хозяйственный.
— Ну, я хозяин. Кто спрашивает?
Голос грубый, но тон неагрессивный — скорее, любопытством веет.
— Смежник, жду вердикт, — не отводя ствола и взгляда от мужика, процедил Пашка.
— Аура странная, но не нечисть, — не совсем уверенно отчеканил Колтырин.
Плотников криво улыбнулся одной стороной рта — нас и странного мужика разделяло метров двадцать двора, — и убрал левую руку с цевья, опуская оружие.
— Павел и Сергей, Патруль Вокзального, — миролюбиво сказал афганец. — Обычная проверка. Давно здесь живёте?
— Почитай полгода уже, — осторожно сказал мужик. — С весны.
Полгода? Они тут уже полгода, и их никто ни разу не видел? Тут конечно, не Бродвей, но это и не «дикая деревня» — здесь хоть и редко, но ездят.
— Прячетесь, что ли? — озвучил мою мысль Пашка.
— Да не, от кого тут прятаться… Тут и не бывает никого, — мужик с силой вогнал топор в стоящую неподалёку от крыльца колоду и остался с пустыми руками.
— Да вас только на днях заметили, любезный, — сообщил Плотников. — Вот мы и приехали — посмотреть, кто да как, и не бандиты ли…
— Да не, какие бандиты, — ухмыльнулся мужик. — Бандитов-то сами не любим.
— А почему здесь? Что не в городе?
— Душно в вашем городе, — откровенно сообщил бородач. — К природе ближе — оно проще.