Девчонка вытащила ключи и деловито открыла ржавенький висячий замок, отворила створку. Изнутри пахнуло маслом и бензином.
Отцепив стопор, я открыл вторую створку. М-да…
Внутри стоял потасканный, но на вид совершенно целый Урал — собственно, занимая собой чуть не всё пространство сарайчика.
— Ну рассказывай теперь, — вздохнул я, гляда на торжествующую Машину физиономию. — Откуда дровишки?
— От Дедушки Ленина, — ухмыльнулась девчонка.
Я уже хотел было возмутиться, но память услужливо подсунула эпизод почти двухнедельной давности в «Туристе». Как звали того хохмача с ТЭЦ? Ленин, а имя не помню.
— С ТЭЦ?
— Ну да, — Маша, похоже, расстроилась, что я не удивился и не стал переспрашивать про Ленина. — Ты его знаешь?
— Мельком. Как-то в кабаке вместе сидели. Юркин сосед, выходит… И откуда у него это богатство?
Маша зашла в сарайчик, взялась за руль мотоцикла, подёргала туда-сюда — стоит прочно, на упоре.
— Говорит, давным-давно, даже предлагал мне покататься по городу, чтобы не застаивался. Ну, когда я на ТЭЦ была по распределению. Я ж не только с тобой по заброшенным деревням езжу, — прищурилась она.
Вот активный мужик. Хотя, учитывая, что любит похохмить — почему и нет?
— А с чего ключи у тебя?
— Я вчера узнала адрес и сходила к нему. Прямо и спросила — предложение в силе? Игорь был уже весёленький и ключи дал сразу. Сказал, что заправлен и просил вернуть заправленным. И карточку дал, вот, — Маша вытащила из кармана бланк документа на транспорт.
Вот ведь Маша-обаяша… Мне никто никогда не предлагал воспользоваться мотоциклом просто так, за красивые глаза. Да ещё таким.
— А он в курсе, куда ты собралась ехать?
— Нет, конечно! Зачем человека пугать…
Вот и что с ней делать, а? Если разобраться — это чистой воды угон. Хотя, документы на руках — а значит, спокойно можно выезжать за пределы Вокзального. И, строго говоря, не тот случай, когда надо демонстрировать сияющие доспехи. У нас тут как бы серьёзные проблемы на носу…
Я сдёрнул мотоцикл с упора, выкатил на улицу. Обычный Урал, когда-то зелёный, сейчас сильно потёртый и много раз подкрашенный без точного попадания в цвет, но вроде целый — только сиденья вытерты так, что выглядят почти гладкими. Колёса не спущены — видно, что за мотоциклом следят, не стоит в гараже без движения. Вывинтил пробку бака, вытащил фильтр — и правда, заправлен «под горлышко». Молодец мужик, заправленным держит… ну тут хорошо, это не двухтактник, который надо заправлять смесью бензина с маслом. Которая со временем окисляется и может запороть движок. А такой мотоцикл вполне можно держать готовым к выезду.
— Он сам-то сейчас где? — на всякий случай поинтересовался я у Маши.
— Вчера на сутки собирался.
На сутки. Уже весёленький. Хорошо живёт ТЭЦ… Но нам это плюс — значит, не узнает, что Маша каталась ничуть не одна. Спокойней спать будет.
Двигатель завёлся с полоборота, чихнул разок и заработал ровно. Я сел на сиденье, закинув карабин за спину, погазовал — на холостых набирает обороты ровненько.
Маша уже закрывала дверь сарайчика.
— Ну давай, садись, проверим, как он…
Девчонка села сзади, уцепилась за рукоять на сиденьи. Я тронул с места, переключил скорость — на передаче тоже мощность не теряет, нормальная вроде машинка. Ладно, для начала прокатимся по городу.
А прохладно, вообще-то… И встречный ветер. Защитного стекла на мотоцикле нет, очками-консервами я тоже не озаботился — хотя, возможно, в гараже у Ленина они и были, — но гнать сильно не будем, Маша в своей новой куртке не должна замёрзнуть, я в кожанке — тем более.
Я выехал на Коммунаров, поддал газку — вроде нормально идёт. Свернул у Анклава на Советскую, с неё — на Работниц. Вроде и на поворотах нормально… В принципе, Урал — та ещё рабочая лошадка, он и на грунтовке должен вести себя неплохо, даже на уболтанной. Остаётся один вопрос — как ехать?
Недалеко от перекрёства с Профсоюзной я тормознул, заглушил двигатель. Полуобернулся к Маше:
— Ну что, машинка вроде как на ходу.
Девчонка слезла, деловито обошла мотоцикл, словно для того, чтобы подтвердить мои слова. Молча показала большой палец. А видно, что довольная — что ни говори, девчонки любят кататься на мотоциклах, это почти закон.
Интересно, сколько таких вот мотоциклов, рабочих лошадок, стоит в сарайчиках по городу — именно потому, что им почти нет практического применения?