— Если бы оно охотилось — оно жрало бы, а не кромсало на куски, — резонно заметил Трофимыч. — И не оставляло бы целые нетронутые туши. По тому, что мне передали утром, похоже, что это нечто убивало из развлечения. Вот чёрт! — неожиданно грохнул он кулаком по столу. — Только мясника нам не хватало…
— Ребята вернутся — видно будет, — предположил я.
— Ну да, ну да… Слушай, Волк, а правду говорят, что ты чувствуешь, когда открывается пробой?
Опаньки! Вот и слухи пошли. А я думал, что нигде ни разу не проболтался.
Шеф смотрел на меня в упор, и соврать я не смог:
— Голова болит, когда пробой рядом. Если не совпадение.
А вот про то, что моё присутствие повышает вероятность пробоя, я, пожалуй, промолчу.
— Совпадение, — проворчал Большаков. — Не верю я в такие совпадения…
Он поднял на меня глаза:
— В лесу ничего такого не почувствовал?
— Нет, — абсолютно честно ответил я. — В основном болит на Болоте.
— Ну на Болоте — ещё бы, — вздохнул Трофимыч. — Там, судя по всему, пробой всегда есть, и ведь ничего с ним не сделаешь… — он побарабанил пальцами по столу. — Ты вот ещё что слушай. Управа начала копать факт нападения на тебя и эту твою Машу в Волково.
— Управа или Колледж? — не выдержав, перебил я. Сказать, что сказанное меня удивило — значит ничего не сказать. Лично я был уверен, что эту историю спустят на тормозах.
Большаков сделал паузу, внимательно на меня посмотрел:
— Давай не перебивай, да? Копать начала Управа после того скандала с доппелями. Их это, судя по всему, интересует намного больше, чем товарища Бурденку… хотя какой он нам товарищ. История, в которой замешаны целых два доппеля — это серьёзно. На завтра планируют выезд. Едет боевая группа с БРДМ и три машины от них же. Двое от исследовательского отдела. Меня ввели в курс дела, потому что Управе нужен ты, — увидев, как округляются мои глаза, шеф повторил: — Ты, Волк, ты. Едут они с какой-то аппаратурой, чтобы что-то проверить на месте. А официально боевая группа едет для поиска и уничтожения той банды, которую вы видели в Морозково. Именно поэтому с бронёй и вооружённые до зубов — вполне возможно, что вообще хотят убить махом двух зайцев.
— А Колледж?
— А Колледж, само собой, даёт двух смежников. Но смежники знают только то, что они сопровождают боевую группу. Ты понял?
Я понял.
Вот точно что-то большое сдохло, если Управа использует смежников втёмную. Ссориться с Бурденкой обычно никто не хочет.
— А исследовательский?..
— А они поедут в одной из машин под видом нижних чинов боевой группы. Главное — на место выйти.
Твою ж мать…
Лично я впервые слышу, что у Управы есть какая-то «аппаратура». Хотя, это не значит, что её нет и не было. А вообще… вообще, во всём этом есть плюс. Во-первых, Управа подхлестнула события — возможно, непоняток вокруг меня станет меньше. А во-вторых, я ж сам туда хотел с боевой группой. Ещё договориться бы про ГАЗик… но это надо решать уже на месте. Похоже, тут движуха намечается покруче, чем мое желание заиметь себе машину.
— Ну что, готов? — поинтересовался шеф таким тоном, что было ясно — ответа «не готов» не предусмотрено.
— Готов, куда я денусь, — деланно вздохнул я. — Что от меня требуется?
— На месте показать управовским, что произошло. Полностью, пошагово. Вместе с ними пройти по всем точкам в Волково, где вы были. Вспомнить даже те мелочи, которые сам забыл. Ну и, — Большаков помолчал, — держать ушки на макушке. И за колдунами приглядывать — да это и другие знают.
— Я вообще-то с вечера на смене, — напомнил я.
— Сниму тебя. В пять как штык у Управы. Старшим от боевой группы Горюнов. Знаешь его?
— Знаю, и сегодня вместе ездили.
— Ну и хорошо, — шеф встал. — С этим решили. А теперь пойдём-ка побеседуем с нашим… гостем. Вдвоём, вдвоём, — уточнил он. — Пока его у нас не забрали.
Мы стояли, отгороженные внутренней решёткой, и смотрели, как Петруха наворачивает бутерброды, принесённые Большаковым. Ещё бы — сутки не жрамши. У нас на Базе не курорт и даже не тюрьма, кормёжка задержанных не предусмотрена.
— Спасибо, — наконец пробурчал он, возвращая металическую кружку из-под воды.
— Покажи свой настоящий вид, — просто сказал Большаков.
Доппель не пошевелился, лишь криво усмехнулся.
— Я поясню, — спокойно сказал шеф. — Тебя как бы нет. Пырнуть тебя серебром — и не будет. Это мы всегда успеем, но не собираемся. Волк говорит — тебе это явно будет неприятно. Нам нужно понять, что ты такое. Показывай, кроме нас этого никто не увидит.