— Не грех — стараться изо всех сил и потерпеть неудачу.
— А заявлять, что можешь что-то сделать, ошибиться и в результате погубить людей, которые на тебя рассчитывали — это грех?
— Я всё ещё надеюсь, что в следующий раз у тебя получится.
— Не представляю, как. Магия этого существа слишком сильна. Я бью по ней изо всех сил, но не могу сломать.
— Не мне советовать барду, как ему использовать свою силу. Эту проблему можешь решить только ты. Но я верю, что ты на это способен, потому что ты сумел поднять голову Сторика над водой.
— И что с того?
— Я увидел, как он тонет, но не мог даже пальцем пошевелить, чтобы ему помочь. Никто из нас не мог. Это доказывает, что чары ящеролюда имеют над тобой меньшую власть.
— Но не значит, что я могу их рассеять. Да и что, если бы я мог? Ты думал об этом? Я не могу освободить нас, не разбудив змей в воде, и тогда мы всё равно окажемся заперты на острове, как и раньше.
— Лучше уж так, чем ждать, пока из нас высосут всю силу воли. Это будет первым шагом к свободе.
Барерис покачал головой.
— Не знаю, откуда у тебя взялась такая вера в меня.
— Я держусь за надежду, потому что отчаяние бесполезно. Нет, хуже — отчаянье ядовито, и ты тоже должен ему сопротивляться. Отбрось вину и страх и подумай о том, что ты любишь больше всего, о самой лучшей причине преодолеть эту мерзость и продолжать жить.
Барерис почувствовал, как в груди что-то шевельнулось.
— Это Таммит. Моя любимая в Безантуре. Она такая же бедная, как и я, и я поклялся вернуться домой богатым и подарить ей ту роскошную жизнь, которой она заслуживает.
— Тогда тебе предстоит сдержать несколько обещаний.
— Проклятье, ты думаешь, я не пытался найти ответ? Я все мозги себе вывихнул... но я продолжу стараться.
Юрид взял его за плечо.
— Большего я не прошу. Только будь осторожен, когда будешь этим заниматься.
— Что ты имеешь в виду?
— Наши друзья злы, поражены горем и напуганы. Жаль будет, если они выместят на тебе эти чувства прежде, чем ты придумаешь способ их спасти.
Это был хороший совет, но несмотря на опасность, Барерису нужно было иногда спать. Вспышка боли в голове пробудила его от мерзкого сна. Оглушённый, он смутно осознал, что кто-то его ударил.
Его схватили и поставили на ноги. Кто-то сунул комок ткани ему в рот. У ткани был вкус пота. Противники, всего лишь тени во мраке, потащили его к воде, пока остальной отряд спокойно похрапывал.
— С тобой покончено, тэянец, — прошипел ему на левое ухо Горстаг. — Ты больше не будешь есть нашу еду и больше не сможешь нас подвести. Юрид не заподозрит, что это наших рук дело — а даже если заподозрит, не сможет доказать. Ты подскользнулся и упал в воду. А может быть, специально отдался змеям, потому что чувствовал стыд за то, что обрёк всех нас на гибель.
Страх пробился сквозь туман в голове Барериса, придав ему сил, но похоже, было уже слишком поздно. Захватчики уже дотащили его почти до самой кромки воды. Он дёргался и вертелся, но не мог вырвать руки.
Он поднял правую ногу, ударил ею назад, и его пятка попала в чью-то коленную чашечку. От неожиданности враг расслабил хватку, позволив юноше вырвать правую руку. Развернувшись, насколько смог, он дважды ударил Горстага кулаком в лицо.
Тот отпрянул, и Барерис вырвал вторую руку. Но безумное, беспорядочное насилие стоило ему равновесия, и он едва не упал спиной в воду, прежде чем успел выпрямиться.
Теперь, оказавшись к ним лицом, он мог разглядеть всех троих противников: Горстага, Орикса и Эвендура. Наёмники разошлись, чтобы взять его в клещи.
Это была ошибка. Она позволила ему вырвать кляп изо рта и пропеть быстрое арпеджио.
Наёмники замерли. Магия удержит их лишь на мгновение, но звук его голоса может разбудить спящих.
Стряхнув мимолётный морок, его несостоявшиеся убийцы бросились вперёд. Сбоку подлетел Юрид и отвесил Эвендуру удар, казавшийся лёгким похлопыванием по спине. Воин рухнул лицом в грязь. Барерис и Горстаг боролись, каждый пытался оттолкнуть другого назад. Тем временем Орикс набросился на Юрида сзади. Каким-то образом ощутив угрозу, Сломленный развернулся, схватил рукой толстого юношу и бросил его через колено, впечатывая в землю.
Затем Сторик проревел:
— Стоять!
Противники застыли.
— Я больше всего хочу остановиться, — сказал Юрид, — при условии, что наши товарищи готовы прислушаться к голосу разума.
— Это ты ведёшь себя неразумно, — сказал Орикс, снова поднимаясь на ноги. — Тэянец привёл нас сюда, и он заслуживает наказания. И точно не заслуживает долю нашей пищи. Но ты хочешь относиться к нему, как к одному из нас. Ты даже готов драться со своими настоящими друзьями, чтобы защитить его. Почему? Да и какая вообще разница? Даже если мы не бросим его змеям, в конце концов ящеролюды всё равно нас всех убьют.