Потеряв равновесие, он тяжело упал на стену. Дерьмо! Если бы он остановился, чтобы исследовать желтый квадрат, он, вероятно, сломал бы себе шею! Вперед! Он позволил своим конечностям взять верх и снова поднялся и продолжил. Хорошая работа, капитан! Наконец-то с рифа!
Была опасность. Он смутно почувствовал — вспомнил? — столько. Черный прямоугольник, дверь, в конце пути маленьких солнц, был местом, где могла таиться опасность. Он остановился, заглушил двигатели, отдал всем приказы и наклонился вперед, чтобы прислушаться.
Ничего.
Дверь? Открыть? Да, он мог бы справиться с этим. Он знал как.
Лестница. Вверх. Удивительно, как хорошо помогала Память, а члены его подчинялись Цитатам на все времена, да-с!
Что? Что-то — кто-то — лежит на лестнице, чувствует подъем, голову вниз. Рот и нос были намазаны черной краской. Часть черноты скапливалась в глазницах: лужи черной тьмы. Эмили Петрик обычно так говорила; он встречался с ней в течение шести месяцев в старшей школе, но она увлекалась колдовством, демонами и фильмами ужасов. Слишком странно для него!
Покачивание головой прояснило часть неясностей. Он покосился на тело на лестнице. Возможно, это был один из его охранников. Что такое «охранник»? Почему там были «охранники»? Он не был уверен. Он перевернул голову, чтобы рассмотреть, но черная ткань скрыла черты лица мужчины. Парень был мертв некоторое время назад.
Память налетела на мостик и объявила: «Смерть воняет, сэр! Разве ты не чувствуешь этого запаха? Он принюхался. Ничего. «Не в порядке, матрос! Сообщите в аварийную службу!» — Да-да, сэр! Память бойко отдала честь и снова ушла. Ей-богу, он управлял крутым кораблем! Джеффри Арчер, сыгравший в фильме капитана, ничего против него не имел!
Беверли Раунтри снова была рядом с ним в театре. Она схватила его руку и жадно засунула ее в свою блузку. Ее сосок сильно впился в его пальцы, и он упал на шелковистый изгиб ее груди. Куда они могли пойти? Он должен был заполучить ее. Срочно!
В комнате наверху лестницы находились еще два тела. Они были одеты в форму цвета хаки, с коричневыми кожаными ремнями и кобурами. Их медные пуговицы ярко блестели в солнечном свете, проникающем сквозь окна. У того, кто лежал на спине на ковре (какой беспорядок: счет за уборку!), были самые блестящие туфли, которые он когда-либо видел. Другой мужчина встал на четвереньки, как молящийся мусульманин. Но он не мог быть мусульманином; его штаны были темными от засохших экскрементов его умирания. Мусульманин должен был быть чистым, чтобы молиться, а этот человек не был чистым. Во всяком случае, он носил маску из черноватого желе. Вероятно, аквалангист; водолазы — это то, что сейчас нужно кораблю! Он хорошо помнил эту сцену: капитан, ободряющий всех, шеренга одетых в черное фигур у перил, несущиеся серые облака над стальным морем.
Стоящий на коленях мужчина был крупнее двух его охранников. Он до сих пор не мог понять, почему здесь была охрана. Память отказалась отвечать — вероятно, быстро фыркнула с ребятами из аварийно-спасательной службы. Второй труп был неузнаваем. Он не думал, что это был Сонни — кем бы, черт возьми, ни был Сонни; он не мог вспомнить.
Он прошёл дальше, в другую, более просторную комнату, в которой лучи солнечного света лежали золотыми слитками на стопках бумаг, папок и всякой всячины на большом столе в центре комнаты. Детали очистки на этом корабле нуждались в надраке! Он споткнулся о позолоченный трофей по гольфу и чуть не рухнул в грязь. Эта комната была знакома; это было похоже на дом. Однако он не помнил, чтобы выигрывал какие-либо трофеи. Нет, это не могло быть его место.
Дверь вела в коридор, где-то здесь была лестница. Там была еще одна знакомая ему комната. Почему он почувствовал ужас, когда подумал об этом? Он толкнул дверь лестницы. Оно было заперто. Память подсказывала, что это было бы к лучшему.
Он позволил ногам унести себя. Они были хорошими ногами, действительно учились своей работе! Они понесли его по другим коридорам, мимо залов ожидания, заполненных молчаливыми, неподвижными клиентами, в большое фойе, полное столов, прилавков, компьютеров и офисной техники.
И тела.
Все виды тел: мужчины, женщины, дети; молодой и старый; худой и толстый; все весело гниют вместе в коррумпированном товариществе. У центрального стола араб в бумусе рухнул рядом с израильским офицером в раздетой форме, вместе мертвые, какими они никогда не могли быть в жизни (отличная фраза! с какого-то постера к фильму?). Рядом с ними на полу, как забытая кукла, сидела загорелая американка в желтом сарафане и очках-арлекине. Сначала он подумал, что она жива, но когда подошел ближе, понял, что не хочет снимать очки и смотреть в глаза под ними.