«Вы бы послушали? Малдер просил меня поговорить с тобой, но ты никогда не проявлял никакой склонности: аполитичен, как коровий пирог. Потом произошел взлом, и вы узнали сами.
«Я никогда не считал Индоко рассадником крайне правого радикализма!»
«Indoco не нуждается в рекламе. Он просто продолжает производить удобрения, пестициды и агрохимикаты. Это дочерняя компания Tee-May Industries из Афин, Греция; Tee-May является частью корпорации Rocco во Флоренции, Италия; а выше этого я не знаю. Мы делаем свою работу, наблюдаем за происходящим в мире и незаметно работаем над изменением общественного мнения».
В солнечном свете столовые приборы, чайник, кувшины с молоком и сахаром ослепительно ослеплялись серебром. Лессинг раздраженно теребил рубашку, уже запачканную потом и прилипшую к спине. «А как насчет неонацистов? Миссурийская семерка? Банда, которая взорвала электростанцию в Мюнхене в 2040 году?»
Ренч махнул ухоженной рукой. «Они являются частью этого. Любому движению нужны уличные войска. Наши враги жестоки; мы жестче. В любом случае, неонацистов не существует; либо ты с нами, либо ты часть проблемы. Многие маленькие организации называются «нацистскими», хотя на самом деле это не так: некоторые из них прямо со стены… материал резиновой комнаты… которые смешивают нашу идеологию с христианством, стремлением к выживанию, массовым американским патриотизмом, внутренней расовой ненавистью… почти с чем угодно. Я не удивлюсь, если найду где-нибудь ячейку консервативных раввинов, выдающих себя за «нацистов».
«Да, конечно. И раз уж мы заговорили об этом, что вы имеете в виду в отношении евреев и черных? Еще газовые камеры?
«Я же вам говорил: таких вещей никогда не было. Никто. Это была пропаганда военного времени, которую евреи продолжали, чтобы завоевать симпатии, поддержку и деньги для Израиля. Мы не ненавидим другие расы или этнические группы; мы просто больше любим своих людей. Наша цивилизация лучше всего приспособлена для управления этим комком грязи, но это не значит, что мы собираемся уничтожить всех наших соотечественников. Если они будут сотрудничать, им будет чертовски лучше, чем сейчас.
Лессинг нахмурился. Он не мог придумать, что сказать.
«Как я уже сказал, мы соревнуемся с этими людьми за мировое господство. Мы победим, потому что мы лучше всех приспособлены для этого. Если другие решат жить в мире в своих регионах, мы не причиним им вреда. Тем, кто находится на нашей территории и не является нашим народом, придется покинуть ее и поселиться в другом месте. Это так просто. Мы готовы позволить другим этническим группам иметь свое место под солнцем, но что касается жизни с нами, управления нами или захвата того, что мы создали для себя… ни в коем случае! Если для достижения… и поддержания… потребуется сила, тогда пусть будет так. Как говорят евреи: «никогда больше!»
«Нет рабства? Никаких трудовых лагерей… даже если это не «лагеря смерти»?»
«Неа. Рабство не работает. В конечном итоге это всегда заканчивается смешением рабов и хозяев, и тогда получается настоящий беспорядок. Посмотрите, что произошло в Соединенных Штатах после Гражданской войны. Мы будем управлять собой и делать свою работу; другие могут управлять своим обществом так, как хотят. Мы будем применять силу только в том случае, если другие попытаются доминировать над нами».
«А как насчет небелых в Америке и других западных странах?»
«Им придется пойти в другое место: основать свои собственные анклавы, создать свои собственные правительства и вести свое собственное шоу так, как они этого хотят. Они не могут постоянно жить на нашей территории. Никакого больше «правила меньшинства»… или телевизионной пропаганды, убеждающей наших детей идти на смешанные свидания и спариваться с дворняжками!»
«Это предрассудки!»
«Так? Это политика государства Израиль с момента его основания сто лет назад: никаких смешанных браков между евреями и неевреями, гражданство второго сорта для неевреев и, что еще хуже, для арабов! Улыбнитесь им криво, и они взорвут ваш дом в «отместку». Если хотите, можете называть это «предубеждением», но не обвиняйте нас в том, что мы обладаем монополией на это».
«А если цветные не захотят жить под вашим нацистским правлением и не захотят уходить?»
«Сложные случаи требуют жестких решений. Мы постараемся разобраться с ними… желательно без насилия». Ренч пошевелил пальцами в воздухе. «Мы собираемся это сделать. Либо так, либо наблюдать, как будущее растворяется в мешанине чуждых идеологий и убеждений. Земля и так перенаселена, и грядущее будет еще хуже: более миллиарда индийцев, еще полтора миллиарда китайцев, Африка трещит по швам. Голод, война, чума, смерть… Четыре всадника Апокалипсиса… едут прямо на нас, если мы не остановим их на перевале. Мы должны взять под контроль, должны стать эффективными, должны искоренить слабости, должны укрепить нашу оборону. В противном случае мы… и все остальные расы… обречены. Человечество пойдет по пути динозавров!»