К самолету с грохотом подъехали бензовозы, несколько коммерческих судов приземлились и взлетели, а сотрудники службы контроля аэропорта поднялись на борт и высадились, благоухая лучшим французским перно миссис Делакруа. Пилот, молодой шотландец с рыжими волосами, склонился над картами, чтобы проложить курс на Преторию. Снаружи линии синих посадочных огней образовывали геометрические диаграммы на черноте, а сырые запахи Африки смешивались с запахами бензина, асфальта и горячего металла.
Белый свет промчался по асфальту, превратился в два огня и превратился в открытую машину. Миссис Делакруа и Лиза? Не на такой скорости! И не с тремя сбившимися в кучу фигурами с сверкающими синим автоматическим оружием, застрявшими на переднем сиденье.
Это может быть оно.
Пилот появился по зову Лессинга, осмотрелся, нырнул обратно в кабину и вернулся с японской штурмовой винтовкой ГК-11, гранатометом, штыком, оптическим прицелом и всем остальным. Он ухмыльнулся Лессинг. «Раньше несколько раз поддерживал старушку».
Машина с визгом остановилась возле лестничной площадки, и из нее выскочили трое черных солдат в блестящих стальных касках и аккуратно выглаженной белой форме. За ними шел костлявый европеец в гражданской рубашке и шортах.
«Эй, там!» — крикнул последний. «Ты! Лессинг! Мух-фук-ка!»
Лессинг раскрыла рот. Это был Джонни Ноу. Во время Баальбекской войны они служили в одном отряде.
Пилот слабо улыбнулся и опустил оружие, но Лессинг колебался. Он не был готов к тому, чтобы его преследовал бывший товарищ, теперь работающий на другой стороне.
«Джонни? Положи свой кусок и поднимайся. Оставьте там своих собачек.
Снизу послышалось недоуменное ругательство. Он услышал грохот оружия, брошенного на заднее сиденье машины. Затем по металлической лестнице, по две за раз, взбежал Джонни Кеноу.
Лессинг отступил в тень за дверью, не желая подпускать Кеноу к ближнему бою, пока он не узнает больше. Те солдаты, что там внизу, могут подняться и войти в самолет за считанные секунды.
«Эй, чувак! Хе-эй! Кеноу сразу понял ситуацию. Он остановился и широко раскинул руки. «Чистый! Я чист! Что, черт возьми, случилось?
— Надеюсь, ничего. Просто быть мудрым. Заходи.» Он пригнул бровь, глядя на пилота: ему хотелось немедленно узнать, решили ли приятели Кеноу присоединиться к вечеринке.
Джонни Кеноу был таким, каким его помнил Лессинг: долговязым соломососом из Монтаны с бледной пестрой кожей; маслянистые темные волосы, покрывавшие череп, словно слой краски; и глаза были так близко посажены, что люди говорили, что ему приходилось смотреть в бинокль одним глазом за раз. После Баальбекской войны Кеноу поступил на службу в императорский дворец в Конакри. Теперь он был верховным генералом Вечно-Победоносной Армии Императора, и ходили слухи, что он приобрел отряд евразийских наложниц, сундук, полный медалей, и сундук, полный золота.
Не такая уж плохая обязанность. Но тогда продолжительность жизни имперских генералов здесь была не больше, чем в Древнем Риме.
Лессинг спросил: «Откуда вы узнали, что я был в этом самолете?»
«Держи мою задницу в чистоте и следи за пассажирскими декларациями». Кеноу подмигнул — зрелище непривлекательное. — Здесь, чтобы забрать француженку, подарок Императора его сыну-свиньесу. Королевский прием». Он фыркнул. «Лучше я расскажу ей, что происходит, прежде чем она связалась не с теми людьми».
— Дворцовая интрига?
«Ага. «Не такой уж и грубиян, чтобы оплодотворить всю Африку». Лессинг начал немного расслабляться. Следующие слова Кеноу вернули его в полную боевую готовность.
«Мальчики здесь ищут тебя. Две-три недели назад.
«ВОЗ?»
«Не знаю. Евро-наемники, может быть, или арабы. Он произносил это слово «Ай-рабс» даже после пятнадцати лет на Ближнем Востоке. — Сказал им, что ты сдох.
— Есть идеи, чего они хотели?
«Ни черта. Слышал, о тебе тоже спрашивали другие парни. Он лукаво взглянул на Лессинга узкими, покрасневшими глазами. — Ты спрятал кое-какую добычу, которую должен был отнести домой папе?
На ум сразу пришли «образцы» Пакова, предложенные Лессингом. Но никто не мог об этом знать. Маленький глобус и трубка были спрятаны за металлической смотровой пластиной в самом сердце «Индоко».
Завод в Лакнау. Он точно знал, что с тех пор туда никто не заглядывал.
«Или, может быть, ты ударил кого-то, кому не следует?»