«Никакого французского», — сказал он. «Английский.» Он вспомнил высказывание г-жи Делакруа об американцах и их печальном незнании иностранных языков. Сейчас нет времени сожалеть о своем образовании!
Она отдернула руки от тощих бедер, повесила на ремешке громоздкую сумочку и сделала преувеличенно невинное лицо. «Нет французского? Норил… Нет… грабеж, месье. Она произнесла это слово «му-гынг». При других обстоятельствах Лессинг рассмеялся бы. «Никакой опасности. Веселье!» Одна рука двинулась назад, чтобы отодвинуть ее маленькую мини-юбку и откровенные трусики в сторону, обнажая темный треугольник лобковых волос под ними. — Сто новых франков, месье?
Какого черта? Он был совершенно уверен, что она имела в виду нечто большее, чем просто быстрый трюк. Он настороженно смотрел на нее. «Нет, спасибо. Занятый.»
Она одарила его кривой игривой ухмылкой и наклонилась вперед, лаская одной рукой бледную кожу живота. Он энергично покачал головой и устоял на месте. Он по-прежнему никого не видел на улице и никого позади себя во дворе.
— Никакого французского, месье? Может быть, ты говоришь… как?… Тьфу-кофф? Тьфу-куве?
Он этого ожидал. Он легко отступил, на подушечках ног, готовый драться, увернуться или убежать. Магазины в пассаже были переполнены и манили. «Паков? Что ты знаешь о Пакове?
«Приходить. Приходи ко мне. Я покажу тебе. Увидишь человека, говори». Она посмотрела в сторону, вправо.
«Тогда меня убьют. Правильный?»
Плохо выщипанные брови нахмурились. «Килевый? Я не очень хорошо говорю по-английски. Вы пришли. Паков. Никакого му-гына. Потом мы поедем к тебе. Она была ребенком, неграмотным, голодным ребенком, но он не мог позволить себе жалеть ее — не сейчас.
На западной, солнечной стороне внутреннего двора среди вывесок и кустарников в горшках виднелись красно-белые клетчатые скатерти кафе. Он указал пальцем и медленно произнес: «Не придешь. Мы пойдем туда. Ресторан… кафе. Ты телефонный человек. Он приходит сюда, говорит». Он изображал использование телефона в пантомиме.
«Э? Нет. Нет телефона. Нет… номер. Я не знаю.»
«Все равно поедем. Сидим, пьем. Он будет смотреть. Он придет к нам». Лессинг понятия не имела, насколько много она понимает, но она бросила на него лишь один подозрительный, уличный взгляд и пошла впереди него в кафе.
Он должен был предвидеть такую реакцию. Метрдотель поджал тонкие губы, а некоторые из наиболее богатых посетителей зашептались в возмущенном изумлении. Лессинг этого не осознавал: высокий, суровый мужчина лет тридцати, американец в тандеме с дешевой проституткой из Бангера, ребенком, едва достигшим подросткового возраста! Он только что сделал больше, чтобы разрушить имидж Америки за рубежом, чем самолет с визгливыми старыми школьными учителями!
Девушка дерзко подмигнула метрдотелю и села, убедившись, что ее обнаженное бедро видно до самой тазовой кости.
Подошел официант, пухлый и бледный. Девушка сказала что-то высокомерным тоном, и он бросил два меню и побежал прочь. Она указала на раздел меню, посвященный винам и алкогольным напиткам, но Лессинг покачал головой. Когда официант вернулся, Лессинг, проигнорировав своего молодого спутника, сказал «кофе» и поднял два пальца. Мужчина снова ушел.
Появились две фарфоровые чашки кофе, мутные, черные и наполненные цикорием, совсем как в Индии. Лессинг заплатил, и они молча выпили. Он повернул стул так, чтобы видеть и двойную дверь на кухню, и переполненный торговый двор перед рестораном. Он также нащупал из кармана куртки пистолет Ренча, взял его в ладонь и накрыл ладонь жесткой тисненой красной пластиковой крышкой меню. Настенные часы показывали 4:13. Как долго ему придется ждать?
Скоро, сказал он себе, скоро. Потерпи. Противникам надоест ждать здесь маленькую мисс Бангер-Бэби, и тогда они придут искать.
Часы показывали 5:32, когда мужчина вошел в суд. Лессинг сразу заметил его: высокий джентльмен лет пятидесяти, седеющий и сутулый, представительного вида в мешковатом угольно-сером костюме и одном из тех до боли консервативных британских галстуков, настолько темных, что напоминают ленты черного крепа. Что-то в длинном лошадином лице и агрессивной осанке показалось Лессингу небританским, однако этот человек, вероятно, был американцем, канадцем или даже австралийцем.
Новоприбывший не торопился, бродя от прилавка к прилавку, рассматривая коробки с конфетами, срезанные цветы, игрушки, сувениры и солнцезащитные очки. Прежде чем принять решение, он дважды взглянул на свои наручные часы. Затем он направился прямо через открытый двор к кафе, сел в кресло напротив Лессинг и девушки из Бангера, заказал кофе с молоком и подождал, пока уйдет официант.