Воскресенье выдалось, как и любой другой день, прохладным, ярким и ароматным дымом, как и ожидалось в Индии в это время года. Американские и европейские сотрудники Indoco беспокойно балансировали на обеденных стульях миссис Малдер с тонкими ножками на просторной крытой веранде особняка. Перед ними инспектор Г.Н. Субраманиам из индийского уголовного розыска расхаживал взад и вперед с видом человека, который только что увидел, как противник упал плашмя на лицо, но не смеет смеяться. Еще нет. Снаружи, сидя на корточках на ступеньках под зимним солнцем, два отряда сипахов индийской армии ждали приказа завладеть имуществом иностранцев.
«По-прежнему у нас нет точных отчетов», — отвечал Субрамам миссис Сатерли, пухлой женщине, которая руководила отделом кредиторской задолженности Indoco. Он говорил по-английски, имея лишь следы ретрофлексированных согласных его родного тамильского языка, который так же отличался от хинди-урду северной Индии, как зулу от венгерского. Инспектор был невысоким, щеголеватым и очень темноволосым, как и большинство жителей Южной Индии. Он сказал. Все в руинах. Мы слышим, что большая часть России опустошена этой чумой. Затем член советского Политбюро вышел в эфир из штаба обороны на Урале и обвинил вас, американцев, в тайном нападении. Ваши люди, конечно, это отрицали. Вчера вечером какой-то русский сумасшедший сбил семь ракет со своих спутников. Они были немедленно уничтожены пучками частиц с ваших космических платформ противоспутниковой защиты. Подготовка к войне идет вдоль границ Востока и Запада в Европе. Сегодня у нас обрыв новостей! Хаос, мадам, хаос!»
«Война в Европе? Боже мой!» Бедная миссис Сатерли ошеломленно пробормотала: «А как насчет Соединенных Штатов?»
«Все еще в порядке. Никакого нападения на вашу страну пока не было, так что Нью-Дели соблаговолил сообщить нам. Но мир ошеломлен, парализован. Русские, поляки, чехи… большинство жителей Восточного блока… покидают свои дома и бегут на запад, подальше от чумы. Ситуация запутанная. Кто может сказать, что происходит?» Субраманиам еще раз обогнул полированный пол из бетонной крошки. Миссис Малдер порхнула в дверях гостиной; Позади нее Лессинг заметила бирюзовый камиз Джамилы. Офицер уголовного розыска тоже заметил ее и окинул ее взглядом с ног до головы одним мрачным взглядом. Он вернулся и встал перед Германом Малдером.
«Это подводит меня к вам, люди», — сказал он. «Наше правительство ввело закон о чрезвычайных полномочиях с 06:00 сегодня утром. Чтобы не участвовать в том, что мы воспринимаем как конфронтацию великих держав… и по гуманитарным причинам… мы репатриируем всех иностранных граждан. Это для вашей же безопасности. Вас доставят самолетом в Дели, а оттуда в любой пункт назначения, который ваше посольство сочтет целесообразным. Срок составляет сорок восемь часов. Его голос звучал так, словно он цитировал катехизис наизусть.
«Русские в Индии?» — ласково спросил Ренч. «Ты собираешься просто высадить их в московском аэропорту?»
Субраманиам ощетинился. «Граждане других стран — не ваше дело! Ваша эвакуация — это акт милосердия; мы помогаем вам воссоединиться со своими семьями и соотечественниками в это трудное время. Правительство Индии предоставляет самолет и отказывается от таких формальностей, как разрешения на выезд и оформление подоходного налога!»
«И раздавать чай и залежавшееся печенье в зале вылета аэропорта Дели!» — проворчал Ренч.
Если инспектор и услышал, он проигнорировал его. Он столкнулся с Малдером. «Были приняты меры по хранению иностранной собственности». Он указал на ожидающих снаружи солдат. «Indoco останется в надежных руках, пока ситуация не прояснится».
Что, как подозревал Лессинг, вероятно, означало «никогда». Это был шанс премьер-министра Рамануджана избавить Индию от иностранной коррупции — и получить кучу иностранной добычи, отменить выплаты иностранных займов и покончить с нежелательными внешнеторговыми договорами, и все это по вполне понятным причинам. Пусть пардези спорят, жалуются, подают иски, проводят слушания и жалуются в Организацию Объединенных Наций или Всемирный суд, если эти величественные органы еще существуют! Ажурные и запутанные извилины индийской бюрократии будут держать ситуацию в напряжении на долгие годы, и даже тогда иностранные инвесторы, скорее всего, получат лишь частичную компенсацию. Внуки людей, находящихся в этой комнате, возможно, не доживут до возвращения Индоко своим первоначальным владельцам. Вот вам и вера Малдера в то, что страны третьего мира более безопасны для его корпораций СС, чем Запад.