«Индия?» Лессинг должен был знать.
«Что насчет этого? Рама-как-его-имя превратил Индию в индуистскую диктатуру. Ни Пакова, ни Старака там пока нет… насколько нам известно.
«Ракеты?» — спросил Малдер. «Космические платформы?»
«У нас с русскими в небе больше дерьма, чем у Бога. На прошлой неделе у нас тоже почти все это было в руках. Еще один испуганный русский с зудящим пальцем, и над полюсом был бы фейерверк. Слава Богу, что Паков уничтожил почти всех их ракетчиков и их командование».
«И сейчас…?»
«Нам обоим конец. Огромное количество наших людей жило в городах, Герман. Мы не потеряли их всех, но мы потеряли миллионы. А остальных вытряхнули с деревьев, они настолько дезорганизованы, что мы даже не можем доставить им еду и припасы. В России менее урбанизировано, но Паков ударил сильнее, чем они ударили по нам Стараком или чем-то еще. Их потери составляют где-то восемьдесят процентов их населения… практически вся европейская часть России, множество центральных районов, Каспий… Господи!»
«Европа? Израиль?»
«Британия бурлит со Стараком. Европа полна беженцев, и с Израилем все в порядке: они заняты обвинениями арабов и топтаниями палестинцев. Черт возьми, евреи даже угрожают взорвать Мекку и Медину, если мусульмане не смогут быстро прийти к миру».
«Хм! «Они действительно, должно быть, чувствуют себя хорошо», — воскликнул Лессинг. Он знал, что израильтяне оставили эти два места как независимые «международные священные города», чтобы держать остальной исламский мир подальше от них. Он сражался там и чувствовал это.
Утрам бросил на него оценивающий взгляд. — Вы что-нибудь знаете об этих частях, молодой человек? Когда Лессинг кивнул, президент сказал: «Тогда вы нам пригодитесь позже, если мы сумеем пережить следующие пару недель!»
«Снова. Как мы можем… мои коллеги и сослуживцы… помочь…?» — спросил Малдер.
«Мы должны сразиться с тем, кто это сделал, Герман. Бог знает, что эти ублюдки сделают дальше. Тогда, если мы выиграем, нам придется восстанавливаться. Мы должны делать свою работу правильно, иначе в следующий раз какой-нибудь придурок действительно нажмет на них кнопки… в этой стране и в России! Затем планета поднимется вверх, и нам, беднягам, здесь, внизу, не останется и коровьего пирога.
Восторженные взгляды на лицах Ренча и Моргана сказали Лессингу, что Аутрам обладает харизмой. Вот почему его избирали каждый срок, сколько себя помнил Лессинг, и почему все либеральные попытки сместить его провалились. С большинством американцев он разговаривал так, как они понимали: просто и прямо, хотя и несколько грубовато, с мужчинами, и вежливо — как «ковбой старых времен» — с женщинами.
Лессинг закрыл глаза и ущипнул переносицу. Раньше он слишком много раз слышал слишком много речей. Пока они ехали, было еще больше, гораздо больше, и все это звучало в том же западном ритме широких открытых пространств. Лессинг взглянул на водителя с пустым лицом и задался вопросом, что же думает Джордж.
Более того, что он сам думал? Послание Аутрама звучало близко к посланию Малдера: благо своего этноса, своей нации, своей общины. Делайте то, что должны были сделать, чтобы сохранить жизнь своим людям. Если это означало доминирование над другими группами, тогда вы снимали шляпу и доминировали максимально мирно, мягко и вежливо. Это было не «плохо». Это было этически и реально правильно». Если доминирование должно было осуществляться за счет более мелких, менее агрессивных или менее успешных групп, то пусть будет так. Во-первых, все рухнуло. Назовите это «реализмом» или «творческой эволюцией в действии». До свидания, динозавры! До свидания, стрелок-улитка и птица додо! Здравствуй, просвещенный корысть!
И было ли это так уж плохо? Разумеется, это противоречило великим религиям и не согласовывалось с либеральным гуманизмом; однако Лессинг знал, что эти проверенные временем учреждения больше проповедовали, чем практиковали. Так было с его матерью, и так было в Анголе, Сирии и Индии. То же самое было и в Соединенных Штатах, но лицемерие становилось все более изощренным по мере того, как средства массовой информации научились преподносить «реальность» по-своему.
Просвещенный эгоизм не подразумевал жестокости или безразличия; на самом деле, мир выиграл бы от этого, теперь, когда нынешняя система находится в хаосе и конец света находится всего в нескольких шагах. Партия Человечества пообещала прекратить это дерьмо и решить внутренние проблемы, связанные с едой, войной, рабочими местами, перенаселением (возможно, уже нет!), загрязнением окружающей среды и многим другим. Происхождение партии не имело значения; кого волнует, исходило ли оно от СС, христианской церкви, Бангеров или Отвратительного Снеговика? Важно было то, что оно предлагало выход из нынешней пропасти. Паков и Старак лишь еще больше подчеркнули это послание: человечество больше не может хромать от катастрофы к катастрофе. Действительно, нынешний кризис, возможно, уже стал последним.