— Вы правы, но я не назвал бы это шантажом. Агентство не занималось вымогательством. Они предлагали свои услуги — я их нанял и заключил договор. Все отношения строились на добровольных началах. У меня нет претензий к агентству. Правда, я не настолько импульсивен и разводиться с женой не стал. Ошибки молодости. Я даже ничего ей не сказал о том, что мне известно. Просто я постарался сделать так, чтобы она не встречалась со своим любовником, и отправил ее по делам фирмы в Германию.
— Не все мужчины способны на такое благородство. В России по-другому смотрят на измену жен и приравнивают такие поступки к предательству. Женщины легче переносят измену мужей. Но не будем отвлекаться. С определенного момента бывшие любовницы некоего донжуана начали погибать. Их зверски убивали. Тут трудно объяснить причины. Возможно, женщины объединились в общий кулак и решили отомстить шантажисту, который поломал им жизнь. Другое объяснение трудно найти, если он решился защищаться таким варварским методом.
— Я надеюсь, моя жена не входила в эту коалицию. Ее Две недели не было в России. Она вернулась два дня назад, пробыла в Москве ровно сутки, мы погуляли по красочной столице в День города, а вчера она уехала отдыхать… Кстати, — Шефнер выдвинул ящик стола и выложил перед оперативником несколько фотографий, — Утром принесли мне из фотолаборатории. Как видите, у меня с женой вполне хорошие отношения.
— Хотите вы того или нет, но мне придется с ней поговорить. Дело в том, что именно в День города небезызвестный донжуан был убит. Ему подлили яд в бокал с вином. Труп найден в его квартире. На столе стояли два бокала. Во втором яда не оказалось, но остались отпечатки женских пальцев. Теперь мы вынуждены взять отпечатки для экспертизы у всех женщин, которые так или иначе проходили по спискам отравленного.
— Вы можете снять их с посуды в моем доме.
— Речь вдет об убийстве, серии убийств. Я вас понимаю, но прокуратура ни на какие поблажки не пойдет. Если Наталья Шефнер сама не явится к следователю для дачи показаний и дактилоскопической экспертизы, то ее приведут под конвоем.
— Вряд ли я смогу вам помочь. Наташа уехала вчера на юг в отпуск с семейной парой на машине. Они собираются путешествовать вдоль морского побережья Кавказа от Адлера до Тамани. У меня нет ее адреса. Вся надежда на то, что она мне позвонит из Сочи или какого-нибудь другого крупного города. Но я даже не могу себе представить что ей сказать. Вернись, тебя вызывают в прокуратуру по делу об убийстве. Так?
— Следствие есть следствие. Ваши взаимоотношения с супругой тут ни при чем. В конце концов, если бы она была более осмотрительна и целомудренна, я в вашем кабинете не появился бы. За свои ошибки приходится платить. Вашей жене повезло. Она осталась жива и даже мужа не потеряла. Другие пять женщин лишились и мужа, и жизни. Теперь и главного героя придется хоронить. Может быть, он убийца и подлец, но родственники готовят ему пышные похороны, а мы в настоящее время вынуждены искать ту, которая стала виновницей этих похорон. К сожалению, нам не удалось взять его вовремя, и сейчас вместо одного подозреваемого их стало двадцать три.
Двадцать три женщины составляют список донжуана. Пятеро погибли. Но и мужей этих женщин нельзя не брать под подозрение. Одно дело — если ты бросил свою жену. Другое — если ее убили и ты можешь предположить, кто это сделал. Земля быстро слухами полнится. Об убийствах в Москве не писала только самая ленивая пресса, целиком поглощенная политическими сплетнями. А «МК» уже известил публику о похоронах знаменитого бабника. Похороны могут превратиться в манифестацию.
— Чует мое сердце, что неприятностей не избежать.
— Для вашей жены эта история кончится небольшим испугом, и не более того. Вы сказали, что она уехала на юг с супружеской парой. Кто они?
— Мои старые знакомые — Алексей Лучников и его жена Валерия. Они каждый год путешествуют по югу, и я подумал, что Наташе будет с ними интересно. Мне не хотелось, чтобы она оставалась в Москве. К тому же наступил бархатный сезон. Ей лучше отвлечься.
— Хорошо, не буду вас больше задерживать, но прошу проявить инициативу, и если Наталья Шефнер позвонит, то попросите ее вернуться в Москву. Если она откажется, то у следователя ее сопротивление вызовет определенные выводы. А вам это ни к чему.
После ухода майора Шефнер отправился в кабинет Крылова. В последние дни он уже не вызывал к себе начальника службы безопасности, а ходил к нему сам, даже несмотря на то, что секретаршу отправили в месячный отпуск.
Как ни старались родственники скрыть от общественности тайну похорон Вадима Журавлева, но любопытных и пронырливых зевак все равно набралось немало.
Из морга судмедэкспертизы тело покойного решили не завозить домой, а отправили сразу в крематорий. Три автобуса и вереница машин длиной в четверть километра вытянулась вдоль дороги к последнему пристанищу бывшего виновника шумных убийств в Москве. К провожатым примкнули репортеры и даже телевизионщики. Пришлось подключиться автоинспекции и милиции. По просьбе родственников использовать видео — и фотокамеры запретили, а в зал прощания прессу вовсе не допустили. Нашлись недовольные крикуны, кто-то встретил похоронную процессию с транспарантами: «Убийцу в костер!», «Туда тебе и дорога!» — и прочими нелицеприятными лозунгами.
Никто не ожидал такого резонанса. Милиции пришлось поработать. Но у протестующих нашлись мегафоны, и покой на кладбище был нарушен злобными выкриками. Манифестантов пришлось оттеснить к воротам. Больше всех вопили женщины из общества «Равноправие всем».
Автобус подогнали прямо к дверям зала, и гроб с телом перенесли на каталку. Крышку сняли только после установки гроба на лифт. Народу набился полный зал. Кто родственник, кто друг, а кто враг — разобрать было невозможно. Процедуру прощания сократили до минимума. Короткое выступление Одного из друзей длилось две минуты. К гробу подпустили только шесть человек, после чего крышка была забита, и гроб под печальную музыку начал опускаться в шахту. Шторки из черного бархата задернулись, и входные двери раскрылись.
Толпа повалила на улицу. Никто не знал, что из стоявшего рядом с автобусом «РАФика» с опущенными занавесками шла съемка, и каждый выходивший попадал в объектив видеокамеры. Велась также и фотосъемка.
В основном люди шли молча, но иногда слышалось: «Лежит в гробу как живой» или: «Повезло мужику — уж лучше на тот свет, чем на пожизненное заключение». Шумные похороны, как смерч, пронеслись над кладбищем. Налетел вихрь, покружился с полчаса и прекратился. Всего этого можно было бы избежать, если бы организаторы спектакля не вложили столько усилий в рекламу. Но в каждом представлении имелись свои плюсы и минусы. Об этом речь шла уже на совещании в райотделе, где присутствовал виновник торжества.
Просматривая видеоматериалы, покойничек рассуждал вслух:
— Вы, ребята, перегнули палку. Завтра вся Москва будет знать, что Вадим Журавлев умер. А если я и на самом деле умру? Кого хоронить будете? Бомжа в общей могиле? И что делать мне? Остановит меня гаишник, покажу я ему права, а меня тут же заметут за использование подложных документов, подделку, угон чужой машины. Но ведь и не выпустят, пока не выяснят личность. А личность установить невозможно. Я умер. Меня нет. Мне легче доказать, что я Борис Ельцин, чем Вадим Журавлев. А как жить дальше?
— Да, малость переборщили, — согласился Марецкий. — Придется уговаривать высокое начальство выдать тебе новые документы на новое имя. Будешь ты у нас залегендированным агентом.