Версия, что они прилетают и, совершив свое черное дело, улетают, не казалась призрачной. Уж больно удобное место для прилетов и отлетов. Мало кто подумает, что оно здесь. И главный аргумент для сомнения: где в этой голой каменистой степи спрятаться? Район обширный, хуторов и сел наберется едва ли полтора десятка, миграции почти нет и люди - пастухи и каменоломы знают друг друга если не пофамильно, то по прозвищу. Все укрыто, днем в небе никакого движения, а ночью - ночь темна, как в Африке. По ночам аборигены спят, прислушиваются разве что к волчьему вою.
Поздно милиционер Байбай узнал о существовании тайного аэродрома. Ссылаясь на агентурные данные, в Грозном знали, что собой представляет аэродром в настоящее время. Что же касается его прошлого, то летчики-чеченцы, служившие в Бакинском округе ПВО и летавшие на МИГах, этот аэродром облетали ещё в так называемые застойные годы. Здесь была одна из многочисленных засад на случай, если из Турции прорвется самолет-нарушитель, чтоб пролететь над военными объектами и приземлиться в Норвегии, как в свое время над Кара-Кумами летел Пауэрс. Однажды из такой засады был перехвачен военно-транспортный самолет НАТО.
С середины восьмидесятых годов эти аэродромики не поддерживаются в должном состоянии - у государства не стало денег. Но предприимчивые люди, оказывается, используют эти аэродромы и без ремонта, как и все, что выработало свой ресурс, но пока ещё действует, - и так до катастрофы.
Двое сотрудников Федеральной службы безопасности - капитаны Кормильцев и Донченко - под видом работников ГАИ - лейтенанта и старшины - на гаишном "Уазике" достигли Каменного Коржа в ночь с понедельника на вторник. Их, как и было условленно, встретил у развилки на Барановку Павел Петрович Ишутин. Этим двум капитанам предстояло проверить версию о переброске террористов по воздуху.
До этого он побывал в колонии Фейергрот, поставил в известность Питера Уайза о том, что он берет в аренду землю, примыкающую к Полынной балке. Поэтому как предприниматель и сосед просит больше своих людей туда не посылать и дороги не минировать.
Питер сделал удивленные глаза / он был уверен, что ни одна живая душа, кроме, конечно, Горчакова и Корецкого, не знает о несчастном случае с санитарами-воришками/, на строго официальном языке запротестовал:
- Господин Ишутин, вы обращаетесь не по адресу. Наше фермерское хозяйство строго соблюдает законы Российской Федерации, с преступным сообществом не связано. В свое время моя супруга вас, как и всех бизнесменов региона, поставила в известность, что ферма Фейергрот узко специализирована. Из министерства сельского хозяйства ждем лицензию разрешение на отвод южной части местности "Каменный Корж" под питомник-заповедник. Нам ни к чему вторгаться туда, что нам не принадлежит.
- Это я уже слышал, - сказал Ишутин.
- Ну а коль слышали, то о чем речь? Какие могут быть претензии? Я не могу взять в толк, господин Ишутин: зачем вам эта пустыня?
- Жаль, что ваша супруга вас не поставила в известность. У меня есть намерение построить автодром. Мое намерение уже одобрено губернатором.
Питер Уайз едко хихикнул:
- Господин Ишутин, намерение это ещё не свершившийся факт. - На остроносом лице Питера так и застыла едкая ухмылка: он чувствовал свое превосходство, чувствовал могучую поддержку страны, чьи кредиты делают весомыми реформаторские силы.
От прямого ответа Питер Уайз уходил: сказать, что, да, его люди дороги минировать больше не будут, значит, признать себя виновным в гибели санитаров, а отмолчаться тоже было нельзя: мало ли что предпримет господин Ишутин - Москва далеко, а он всегда поблизости.
Питера настораживало и пугало то, что этот "новый русский" откуда-то молниеносно узнал, кто у Полынной балки оставил "чеченский след". Он не переставал удивляться, что в мутной атмосфере России все так прозрачно. Хотя в этом удивительного было мало, налицо рыночная проза: чем умней бизнесмен, тем квалифицированней у него агентура.
И сам Питер Уайз, как его инструктировали перед выездом в Россию и получением российского гражданства, подбирал не агентов, нет, информаторов среди местного населения. Это, конечно, был их труд, а всякий труд в цивилизованном обществе оплачивается. Питер оплачивал такими суммами, что их хватало разве что на бутылку водки. В душе он радовался, что русские охотно спиваются.
Спивались и его люди - эти четверо "героев Чечни", но они, все четверо, оказались чертовски дееспособными, обслуживая хозяйку Фейергрота.
Беседуя с Ишутиным, Питер Уайз по глазам гостя пытался определить: известно ли ему истинное предназначение людей, заложивших мину? И он себе отвечал: наверное, известно, коль так решительно требует, чтобы работники Луизы и Питера забыли дорогу в Полынную балку и лучше бы отсиживались дома - тешили хозяйку.
Об утехах "новый русский" сказал как бы в шутку. Он говорил о своих грандиозных планах - о строительстве на этих пустынных каменистых холмах автоспортивного комплекса. Но к чему такая откровенность? В обществе свободного предпринимательства о своих планах помалкивают.
Ишутин знал, что говорил. Сейчас он обеспечивал безопасность капитанов Кормильцева и Донченко: вдруг "герои Чечни" встанут на их пути?
34
У полковника Гладкова была своя методика подбора людей на операцию: обычно возглавлял группу опытный оперативник, но к нему придавался обязательно кто-то из молодых.
После упразднения КГБ и создания ФСБ многие специалисты покинули ряды этой организации, конечно, не по своей воле. На их место пришли вчерашние курсанты - произошел некоторый разрыв в преемственности поколений, а работа в связи с ситуацией, в которой оказалась Россия, усложнилась : на ослабленную державу, как вирусы на ослабленный организм, набросились все разведки мира, в том числе бывших соцстран и большинства бывших советских республик. Эти разведки не столько охотятся за государственными и военными тайнами / тайны в ряде случаев сразу же продаются некоторыми высокими чиновниками/, сколько за подбором и подготовкой террористов непосредственно на территории России.
Вчерашние курсанты постигали азы чекистской работы зачастую без наставников.
Случайно оставшийся в кадрах полковник Гладков обладал мудростью, одно из правил которой гласит: "Свое сомнение держи при себе". Он никогда и ни с кем не делился своими мыслями о политических деятелях и партиях. Когда его спрашивали об этом, отшучивался: "Мое дело ловить бандитов". Самыми опасными бандитами он считал террористов. Пристрастие к бандитам подобного рода начальство знало и без колебания назначило его начальником отдела по борьбе с терроризмом.
Террор в стране стал обычным явлением: антирусские силы поставили цель расчленить Россию на множество карликовых государств, и тут террор как устрашение многомиллионного обывателя самое действенное средство.
Против крепких бандитов нужны были крепкие люди. Сам Николай Николаевич мог служить образцом. Он был потомственным разведчиком. Дед, Иван Кузьмин, работал у Менжинского, отец, Николай Иванович, был чекистом уже в послевоенные годы.
Хорошие ребята пришли к нему недавно. Константин Кормильцев, как и Семен Полунин, служил в военной контрразведке, а вот Аркадий Донченко был командиром роты в воздушно-десантных войсках. Но оба уже прошли испытание огнем.
Подобное им предстояло пройти ещё раз.
Перед рассветом, когда уже меркли звезды, они свернули с проселка и по склону холма - за рулем был Кормильцев, Донченко шел впереди, ощупывая каждый метр пути, так как не включали даже подфарники, - загнали "Уазик" в густые заросли акации. Для предосторожности - мало ли кто мог наткнуться и угнать машину - сняли аккумулятор и спрятали в промоине, оружие милицейские автоматы - забрали с собой. Помимо пистолетов Макарова, у них ещё были две гранаты Ф-1. Для разведки аэродрома они считали, что вооружены вполне достаточно - на двадцать минут боя.