— Боюсь, что да. Полицейский, которого я ударил, проверял мой паспорт в таможне.
Она кивнула головой.
— Единственное, что вы можете сделать, — это завтра же улететь отсюда самолетом! Хотя я и не обещаю вам место. На Ямайку самолеты всегда переполнены.
— Одно место должно найтись. — Алкоголь уже начал действовать, он расслабился и заказал еще одну текилу. — Ну, я рассказал вам все о себе. А что расскажете вы?
— Ничего вы мне не рассказали, кроме того, что напились пьяным и избили полицейского.
— А что вы хотите еще знать обо мне?
— Ну, например, как вас зовут?
— Бен Моррис. А вас?
— Мел, сокращенно от Мелани, в замужестве Макдугалл, — сказала она, улыбаясь. — Мы с мужем расстались. А вы женаты?
— Моя жена погибла в автомобильной катастрофе четыре месяца назад.
Лицо девушки стало подобающе скорбным.
— Как ужасно! Вам не повезло, что вы снова попали в крупную передрягу…
— К черту! Для меня это просто разрядка!
Она покачала головой.
— Если вас схватят, то вы будете думать по-другому. Знаете, что делает эта очаровательная мразь, доктор Ромоло, с людьми, которые ему не нравятся? Говорят, он не бросает их в тюрьму и не расстреливает — он сажает их в самолет, отвозит в расположенную за горами страну Ксату и выбрасывает в змеиное болото. То место кишит индейцами, а индейцы Ксату не любят белых людей. Если вы попадете к ним в руки, то, прежде чем убить, они сделают с вами страшные вещи.
Бен вспомнил бессвязное бормотанье Райдербейта про болота Ксату, где побывал, в поисках миллиона долларов, капитан Стоупс с немцем, который потом застрелился.
— Вы думаете, — спросил он, — что доктор посчитает нужным сбросить меня в змеиное болото?
Девушка усмехнулась.
— Вполне вероятно.
— На парашюте?
— О, нет. Самолет летит очень низко, на бреющем полете, так что, падая, пассажир обычно ломает ногу и не может выбраться из топи, и тогда до него добираются болотные змеи, либо индейцы.
Бен поставил на стол второй бокал с текилой.
— Если верить вашим словам, я попал в прекрасную страну. Почему вы приехали сюда?
— О, чтобы убраться из Лондона. Просто, чтобы уехать куда-нибудь. Я допускаю, что это ужасная страна, по правде говоря, здешние власти — худшие в мире. Может быть, поэтому мне здесь и нравится. — Она улыбнулась самой себе, потягивая через соломинку смесь рома с кока-колой. — Боюсь, я не очень-то законопослушная особа. И, конечно, здесь, на плато, великолепный климат. После зимы, когда я жила вместе с двумя девушками в полуподвальной квартире в Уорик Гарденс, похожей скорее на клетку, прекрасным покажется любое другое место на земле…
— А что с вами случилось в Лондоне?
— Вы хотите знать?
— Буду в восторге, — сказал Бен без всякого сарказма.
— Ну, рассказывать-то особенно нечего. Моя мать умерла, у отца была ферма вблизи Кентербери. Я жила там, пока не уехала в Лондон учиться балету. Правда-правда. Я была талантлива, по крайней мере, настолько, чтобы год проучиться в Школе Уэллса Седлера, но мне пришлось оставить это занятие, так как оказалось, что я слишком высока для балета, Потом я нанялась секретарем и закончила эту карьеру, работая секретарем президента телевизионной компании. Там было очень интересно — кипучая деятельность, приемы, встречи со «звездами» телеэкрана и всякими прочими знаменитостями. Наконец, я вышла замуж — за одного сценариста. Это произошло довольно неожиданно. Я с ним встречалась около года. Однажды он повел меня покупать шляпку, усадил в такси и привез в отдел регистрации актов гражданского состояния Кенсингтона, где все и случилось. — Она помолчала. — Я могу еще выпить?
Бен подозвал официанта.
— Итак, ваш брак не удался?
— Нет.
И тут их беседу прервало раздавшееся сзади Бена пронзительное хихиканье. Рядом с ними стоял Райдербейт, одетый в черный, как уголь, костюм, будто сшитый из копировальной бумаги. Его волосы были напомажены и причесаны, глаза горели желтым огнем.
— Я же сказал в полдевятого, солдат! — закричал он, тыча в Бена свернутой газетой, словно оружием.
— Сказал, — подтвердил Бен, — и я ждал тебя до без четверти десять. — Он представил Мел.
Райдербейт склонил к ней лицо с ястребиным носом и обаятельно улыбнулся, ставя стул между девушкой и Беном.
— Некоторым везет! — позавидовал он, не сводя глаз с Мел. — Я оставил Морриса на несколько часов в не знакомом ему городе, и он сразу нашел статуэтку Юноны, — Райдербейт вытянул вперед голову и пристально вгляделся в девушку, — я бы сказал, начала XVIII века. Но я не виню тебя, солдат. Тебе надо развеяться. Прочитай-ка вот это. — И он бросил газету на колени Бена.