ХЬЯЛМА (у тукеров – Кагардаш, у айхов – Тхигме, у ирменков – Ятобар), халлегатский князь, в прошлом подавивший оба восстания своего брата Сармата-змея. Около тысячи лет прожил на севере, в племенах айхов-высокогорников, где научился превращаться в дракона.
ХОРТИМ ГОРБОВИЧ, князь Гурат-града, изгнанный собственным отцом за отказ вступить в поединок с тукерским ханом.
ФАСОЛЬД, его воевода.
АРХА, ИНЖУКА, ЛАТЫ и КАРАМАЙ, друзья Хортима, дружинники из Сокольей дюжины.
ТА ЁХО, охотница из племени айхов-высокогорников, оборотница, участница черногородского похода к Матерь-горе.
ОРККИ ЛИС, приближенный князя Марилича из Черногорода, участник черногородского похода к Матерь-горе.
ДАГРИМ, дозорный из гаринской крепости Варов Вал.
ЖАНГАЛ, тукерская полонянка, рабыня Дагрима.
ХАЛЕГИКАЛЬ (также у айхов – госпожа Кыд-Аян и Матерь Оборотней), первая из известных смертных, надевших драконью кожу. Наставница и любимая женщина Хьялмы, погибшая много веков назад.
ВЁЛЬХИ
СОВЬОН (у вёльх – Совайо Йоре), воительница и недоученная вёльха.
КЕЙРИИК ХАЙРЕ, покойная наставница Совьон, старшая из двенадцати ведьм древнейшего колдовского рода. Ее владения – лес Висму-Ильнен на северо-востоке Княжьих гор.
МОРККА ВИЕЛМО, сестра Кейриик Хайре, двенадцатая по старшинству. Ее владения – южные леса и болота у Костяного хребта.
ОХА РИТВА, сестра Кейриик Хайре и Моркки Виелмо, одиннадцатая по старшинству. Жила в лесу у Рысова угорья, на границе с Гаринским княжеством.
АЙНА ЛИИСА, преемница Охи Ритва.
ПРАВИТЕЛИ КНЯЖЬИХ ГОР И ИХ СЕМЬИ
КИВР ГОРБОВИЧ, гуратский князь, убитый Ярхо-предателем при взятии Гурат-града.
МЕЛАНЬЯ ГОРБОВНА, гуратская княгиня, жена Кивра, заточенная в Божью обитель.
КИФА ГОРБОВИЧ, гуратский княжич, их старший сын, погибший на поединке с тукерским багатуром.
МСТИВОЙ ВОЙЛИЧ, князь Волчьей Волыни.
БОДИБОР СОЛЬЯВИЧ, князь Бычьей Пади.
МАЛГОЖАТА МАРИЛЬЕВНА, княгиня Бычьей Пади, жена Бодибора, происходящая из рода черногородских князей Мариличей.
ДОМГА СОЛЬЯВИЧ, княжич Бычьей Пади, их старший сын.
ЛЮТАШ ВИТОВИЧ, князь Старояра.
ГЕДРЕ ВИТОВНА (в девичестве – Йованковна), княгиня Старояра, жена Люташа.
ВИЛЗДЕ ВИТОВНА, княжна Старояра, их дочь.
МИКУЛА и СТАХ ВИТОВИЧИ, княжичи Старояра, их сыновья.
ЯКУБ КАШИРИЧ, князь Колывани.
ПУТЯТА РАДОВИЧ, князь Гарина.
Пролог
Тысяча закатов утечет сквозь пальцы, как песок. Тысяча рассветов отцветет над горой, и бесчисленное множество раз зима сменит лето. Тогда я и стану сильнее всех тех, кто когда-либо окружал меня. Я буду хитрее твоего брата, буду тише травы и тверже земли, по которой ступает твоя нога.
Пускай седина прорастет в мои косы, а вьюга заметет последнюю тропу к моему одинокому жилищу – я желаю этого, как ничего не желала. Мне бы вырваться из каменной тюрьмы и найти уединенную лачугу, в которой я смогла бы остаться навечно. Я бы оттачивала мастерство и плела песни, способные перекроить мир.
Я хочу, чтобы больше никто не звал меня ни женой, ни невестой. Я хочу не бояться ни дракона, ни разбойничьего клинка, хочу ютиться отдельно от мира – и одновременно властвовать над всем, до чего только сумеют дотянуться мои сети.
Клянусь, если я переживу этот год, в Княжьих горах не найдется колдуньи искуснее меня.
Серебряная пряха I
В Княжьи горы пришла настоящая зима. С небес, будто мука из решета, сыпались снежные хлопья. Плотные, крупные, они кружились в стылом январском воздухе, взлетали огромным колоколом и медленно оседали, укрывая леса, скалистые плато и реки, уснувшие до весны. На берегах высились ели, темные и лохматые, под тяжелым снежным покровом – словно меховая шуба, накинутая на плечи старейшины рода.
Ярхо шел, и снег жалобно хрустел под его ногами. Вокруг смыкался бархатный лес, а в чаще голубела льдистая речная излучина. Над головой Ярхо – холодное небо, и в разодранных облаках – негреющее солнце.
Снег на деревенском подворье был черен от сажи. Рядом дотлевали дома, и комки дыма поднимались над разбитыми заборами, плыли над обожженной землей и телами, небрежно сброшенными в сугробы. Деревня была до смешного маленькая, а все туда же – бунтовать. Ярхо сделал еще несколько шагов и остановился. Окинул немигающим взглядом: зимний лес, дым, плачущие женщины. Одна отползала от воинов Ярхо на коленях, утягивая за собой девушку, видимо, свою дочь. Путаясь в шерстяных платках, мать закрывала белокурую девушку руками, будто надеялась защитить. У груды трупов сидела старуха и, заливаясь слезами, целовала лицо убитого мужчины. Кто прятался, кто причитал, зарываясь в снег, – стоял нестройный гул женских голосов.