Острый нос втянул воздух. Айна Лииса прошла вглубь дома, постукивая посохом из узловатой ветви вяза. На нем вились узоры и краснели засушенные ягоды шиповника. Казалось, вёльху ничуть не занимали мужчины, не сводившие с нее напуганно-настороженных глаз. Она не замечала рабыню, спавшую чародейским сном.
Только Совьон стоила ее внимания.
– Ты! – просвистела вёльха, стукнув посохом об пол. – Какое право ты имеешь ворожить в моих владениях?
Совьон несильно сощурилась, оглядывая Айну Лииса как соперника перед боем.
– Ты украла у меня утопленницу.
– Это моя вина, – признала Совьон. – Извини, Айна Лииса. Позволь мне…
– Не позволю! – зашипела. – Поглядите-ка, кто пожаловал. Сама Совайо Йоре, великая Совайо Йоре, снюхавшаяся со смертными. Может, тебе не только утопленницу отдать? Мой лес хочешь – а, Совайо Йоре? Мои реки? Мое зверье? Проси, не стесняйся!
Айна Лииса отвесила шутовской поклон, а на ее щеках вспыхнул лихорадочный румянец. Красивое лицо перекосило от ярости.
Совьон закатила глаза: сущее дитя, а не вёльха.
– Пожалуйста, уймись.
– Не смей мне указывать! Ты и твоя покровительница – вечно вы кичились своими силами. Вот и сейчас ты пришла на мою землю, чтобы показать те крошки чар, которые она бросила тебе, как объедки.
– Айна Лииса, – одернула Совьон. – Тебя обидела я, а не Кейриик Хайре. Оставь ее в покое.
– Оставить в покое? – переспросила вёльха. Ломко взметнулась ее рыжая бровь. – А что ж ты сама позволила ей подохнуть как недорезанной псице? Булькая кровью и пугая скулением соседей-деревенщин…
– Достаточно, – обрубила Совьон. – Это не твоего ума дело.
Колдовство колдовством, а вот ударить Айну Лииса захотелось страшно.
Не нравилось ей наследовать слабейшей вёльхе клана. Совьон была недоученной ведьмой, но ее наставляла Кейриик Хайре, которой нигде не находилось равных; и Кейриик Хайре, чтобы быть могущественной, не нужно было постукивать посохом и рвать голос. На какое-то мгновение Совьон стало жаль Айну Лииса – она нанесла ее гордости непримиримую обиду.
– Я забрала у тебя утопленницу, и я не оправдываюсь, – сказала Совьон. – Но назад ты ее не получишь. Проси, чего желаешь, а я подумаю, смогу ли исполнить твою просьбу.
Прозвучало дерзко, но Совьон слишком задела насмешка над ее покровительницей.
Айна Лииса медленно качнула головой. Бусины в ее волосах колыхнулись в такт.
– Не нужно мне твоих подачек, Совайо Йоре, – произнесла она ласково. – Не терплю тех, кто якшается со смертными. – Ее ногти царапнули по посоху. – И тех, кто хозяйничает в моих землях.
Совьон уловила в воздухе знакомое ощущение, и страх ящеркой пробежал по желудку. Столько лет носила щит и меч, столько лет участвовала в битвах, а все никак не могла привыкнуть к этому мгновению – миг, когда знаешь, что удар неизбежен и от него не уйти.
– Будь ты проклята, Совайо Йоре, – проговорила ведьма нараспев. – Тебя проклинаю я, Айна Лииса, вёльха этих чащ, этих вод, и пусть мое проклятие лежит на тебе тяжким бременем. Пусть тянет тебя ко дну, пусть давит могильным камнем, пусть жжется студеным холодом. Не знать тебе покоя, Совайо Йоре, до самого последнего дня.
Сквозняк погнал по полу комочки сора, и за окном закаркали вороны. Из-за спины охнул Латы.
Но Совьон только прищелкнула языком.
– Меня многому не обучили, Айна Лииса, – согласилась она. – Многому, но не проклятиям. Мое слово – слово самой Кейриик Хайре, и оно убьет тебя, если я пожелаю.
Совьон повела плечом:
– Твоим угрозам я не по зубам.
Она почувствовала, что внутри нее растеклось чародейское тепло – пряное и вязкое, как бывало всегда перед короткими видениями или значимыми ритуалами. С удивлением Соьон признала, что сейчас владела толикой колдовства так же, как и телом в бою, поэтому смотрела на Айну Лииса равнодушно, с небольшой примесью горечи и презрения.
Ее чары не достигли цели.
– Будь ты проклята! – завизжала вёльха. – Будь ты проклята, отродье смертных!..
Она шагнула к Совьон, и ночь зашелестела за нею рыданием вьюги и птичьим гвалтом. Но яростнее всех кричали вороны, а с воронами у Совьон была своя история. Айна Лииса, потеряв самообладание, размахнулась, намереваясь дать пощечину, и Совьон перехватила ее руку.
– Ступай прочь, – попросила она, прикрывая глаза. Колдовская кровь прилила к пальцам, и Айна Лииса закричала от боли.
– Пусти, – взвыла она, точно прикосновение Совьон обожгло не хуже огня. – Пусти, пусти!
Крохотное проклятие, незаметное для Кейриик Хайре – и потребовавшее недюжинных сил от Совьон. Она слукавила, сказав, что могла бы убить Айну Лииса, ведь даже поранить ее стоило невероятного труда. Но та об этом не знала. Запахло паленой кожей, и Совьон ослабила хватку – Айна Лииса вырвалась. Она упала, прижимая к груди покалеченную руку: на ее запястье остались черные рубцеватые следы от пальцев Совьон.