— Ну ведь можно же договориться? На, запей… Я знаю матушку Селестину, она вполне разумная женщина.
— Лидия затеяла какую-то грязную игру… Вы ее не знаете, профессор! Она страшный человек… Она не понимает, что разрушает все, до чего дотягивается… Я пытался ее остановить, но она все равно… Она же и себя уничтожает… А сейчас она — единственная, кто может вывести меня на Серого Ангела…
— Так, Кысей, не раскисай. Лучше подумай, как можно убедить настоятельницу. Кстати, а попробуй обратиться к советнику? Или к кардиналу…
— Меня отстранили. Монсеньор видеть меня не хочет, а советник… Из-за реликвии они все друг с другом переругались… И я уверен, что без Лидии здесь тоже не обошлось…
— Кысей, по-моему, ты несколько преувеличиваешь способности своей… гм… подопечной.
— Скорее преуменьшаю, — я встал, недоумевая, почему пол ходит под ногами, как при качке. — Я вот прямо сейчас отправлюсь в монастырь и буду сидеть там, караулить, пока эта змея не выползет из норы… А тут я ее за хвост и!..
— Да ты на ногах еле стоишь! — профессор подхватил меня под руку. — Не стоило тебе пить… С непривычки хуже всего… Кысей, иди спать. Мы что-нибудь придумаем. Я обещаю. Достанем твою Лидию. Из-за реликвии, говоришь, переругались?..
Голова трещала так, как будто кто-то бил по ней молотом. Каждый удар отдавался в висках, туманя зрение. Во рту словно ежик сдох… шишканутый. Больше никогда даже капли, даже нюхать не буду!..
Помятый офицер Матий тоже выглядел паршиво и был неразговорчив, но помочь не отказался. Бредовая на первый взгляд идея профессора на свежую голову казалась единственно возможной. Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь на такое пойду… И в канун светлого Изморозья да с жуткого похмелья я отправился нарушать все мыслимые правила. Хотя именно в праздник это оказалось проще всего. Меня никто даже не остановил.
— Инквизитор Тиффано, вы не понимаете слова "нет"? — матушка-настоятельница разглядывала меня с брезгливым презрением. — Мне опять позвать стрельцов, чтобы они выставили вас с позором?
— Я готов обменять послушницу Лидию на реликвию, — у меня настолько сильно болела голова, что я отказался от словесных игр и говорил без обиняков.
Матушка осеклась на полуслове и села на место, сцепив руки в замок и разглядывая меня.
— Реликвию заступницы Милагрос, — глупо уточнил я. — Меня отстранили от дознания по змеиному колдуну, но дознание по факту осквернения могилы преподобного Переграя все еще в моей компетенции. Я закрою его, и реликвия вернется в эти стены в полном соответствии с законом.
— Какая прелесть… — протянула настоятельница, жадно сверкнув глазами. — А монсеньор Яжинский об этом знает?
— Нет, — не стал хитрить я. — И пока он не вспомнил об этой лазейке, у вас есть возможность получить святыню обратно.
— Кардинал не прощает предательство… Или вы действуете с его ведома?
— Господи… — не выдержал я и встал. — Мне плевать на ваши интриги! Мне нужна Лидия! Если вы отказываетесь, я пойду к советнику. Думаю, он найдет способ…
— Нет, подождите! — она явно колебалась между жадностью и осторожностью. — Я всего лишь хочу понять.
Что между вами происходит? Ваша Лидия — слишком незаурядная личность для обычной шпионки. И я до сих пор понять не могу, как вам вообще удалось заставить ее работать на себя… Я хочу быть уверенной, что… что приобрету больше, чем потеряю. Ведь я обещала ей защиту от вас… не просто так, как вы сами понимаете…
— Разве есть что-то важнее реликвии? О каких торгах может идти речь?
Я поставил подпись под заключением о закрытии дознания и кивнул офицеру Матию. Тот вытащил укутанную в грубое полотно реликвию и положил на стол перед настоятельницей. Селестина с таким благоговением взяла в руки гравюру со святой, что мне сделалось стыдно. Господи, до чего я докатился!
Хитрю и изворачиваюсь в юридических тонкостях церковного права, торгую реликвией, словно дешевой разменной монетой, нарушаю прямой приказ кардинала, а еще и собираюсь…
— Я выполнил свою часть уговора, — нарушил я тишину. — И хочу наконец увидеть Лидию.
Матушка даже очей не подняла, любовно поглаживая реликвию и что-то шепча.
— Вы меня слышите? — я отбросил в сторону деликатность и потянул из ее рук гравюру. — Немедленно приведите послушницу. Или я уничтожу заключение и заберу реликвию!
— Отдайте… — она забрала у меня из рук свою драгоценность и прижала ее к груди, укачивая и баюкая, словно любимое дитя. — А вашей Лидии здесь нет.
— Что? — оторопел я. — Как нет?
— Послушница Лидия теперь прислуживает на дворцовой кухне, — настоятельница довольно улыбнулась, – в качестве помощника княжьего повара. Она же выиграла в состязании, если вы забыли… И я не могла ее не отпустить…