— Вы меня обманули!
— Нет. Я всего лишь обещала, что не стану вам мешать. И вы можете ее увидеть. Там, во дворце…
Ступайте…
Я в бессильной злости хлопнул за собой дверью так, что офицер Матий вздрогнул и схватился за виски:
— Титька тараканья, ну что же ты так шумишь…
Попасть во дворец тоже оказалось непросто. Хорошо, что капитан дворцовой охраны был давним приятелем Матия, и после его вмешательства мне разрешили пройти. Кухонный корпус представлял собой большое двухэтажное здание, на нижнем этаже которого находились служебные помещения: пекарни, хлебные, кондитерская, погреба, кладовые, поварня и сервизная. А на втором этаже жили собственно сами повара и челядь.
Я пытался узнать, где искать Лидию, но до меня никому и дела не было. Дым стоял коромыслом. С десяток поварят что-то мыли, резали, жарили и парили, драили котлы и сковородки, носились мимо, ловко лавировали на поворотах и удерживали равновесие с полными подносами. Обеденное время… Я стал методично осматривать все помещения, а в глазах рябило от одинаковых белых колпаков и фартуков. Но наконец мне повезло. Взгляд выхватил из череды лиц знакомый тонкий профиль, склоненный над разделочной доской. С совершенно зверским выражением лица Лидия… резала лук.
— Надо же! Нашли достойное применение своим способностям?
Она вздрогнула, и лезвие неловко соскользнуло с блестящей луковицы, оставляя кровавый штрих на пальце. Лидия злобно зашипела и закусила порезанный палец во рту, разглядывая меня и сжимая нож. Но я не стал дожидаться, отобрал опасное орудие кухонного труда и потащил ее на свежий воздух.
— Эй! А кто лук резать будет? — возмутился какой-то толстяк, перегораживая нам дорогу.
— Дела дознания! Прочь с дороги! — рявкнул я, и в кухне стало тихо, только скворчали да плевались жиром сковородки. Сопровождаемый этой странной тишиной и любопытными взглядами, я подтолкнул Лидию к выходу и захлопнул за нами дверь.
Глаза болели и слезились от ярко блестящего на солнце снега, но я упрямо тащил Лидию дальше, прочь от посторонних взглядов. Она даже не пыталась сопротивляться.
— Мне интересно, вы решили сделать круг почета вокруг дворца? — насмешливо спросила она, когда я наугад свернул по парковой дорожке.
— Вы!.. — я остановился, на мгновение испугавшись, что не справлюсь с собой и придушу ее прямо здесь. – Мерзкая подлая интриганка! Преступница! Княжна похищена. Вы знали. Знали о планах своего любовника? Знали! Подсыпали кошачьей травы канонику и спровоцировали у него приступ! Отвлекли мое внимание гадкой выходкой! Этим клятым шоколадом! Где Юля? Где Серый Ангел? Отвечайте!
Моя гневная обвинительная речь ее ни капли не тронула, она разглядывала меня с каким-то странным выражением, а потом спросила:
— У вас похмелье?
— Это не ваше дело! — вызверился я.
— И бриться бравому спасителю сиятельной княжны тоже недосуг, да? — она попыталась провести ладонью по моей щеке, и у меня потемнело в глазах. Я схватил ее за горло.
— Гадина! Змея подколодная… Если с Юлей что-нибудь случится, удавлю…
Лидия хрипела и царапала меня по руке в тщетной попытке освободиться. И только когда в серых глазах мелькнул страх, я опомнился и отпустил, оттолкнув ее от себя. Она пошатнулась, не удержала равновесие и упала в сугроб.
— Не доводите до греха… Если выдадите Серого Ангела, обещаю, что не буду…
Я осекся, потому что Лидия расхохоталась булькающим, переходящим в кашель, смехом. Она лежала в снегу и истерически всхлипывала от смеха, даже не подумав подняться.
— Прекратите! Что вам надо? Что вы затеяли? Да вставайте уже!
Я поймал ее за руку и рывком поставил на ноги, едва сдерживаясь от желания дать пару пощечин.
Пришло горькое понимание того, что упрямую дрянь можно хоть на кусочки резать и убивать, но она и пальцем не пошевелит, чтобы спасти Юлю.
— Хватит, пожалуйста. Что вы хотите? Вы же не просто так все это затеяли. Что мне сделать, чтобы вы выдали Ангела? Встать на колени? Посыпать голову пеплом? Что?
Она в последний раз хрюкнула истеричным смешком и покачала головой.
— А вы хотите поймать Серого Ангела или все-таки… спасти Юлю? И кстати, вам прекрасно известно, что я хочу от вас.
Я отвернулся от нее и невидящим взглядом уставился на слепящий снежный покров. Гнев ушел, оставив пустоту бессильного отчаяния. Казалось, что в ушах звенит холодная и мертвая тишина парка. Все так неправильно…