— Шоколад понесла. Да вы послушайте, что люди сказывают про…
— Кому понесла? — перебил я ее.
— Так жениху ейному, воягу этому. Может, хоть задобрит его, а то сказывают, что он уехать собирается, а жениться и вовсе…
Но я уже не слушал, сорвавшись с места. Пусть только посмеет!..
До покоев вояга я даже не добрался. На входе в Гостевую часть дворца дежурили свирепого вида стражники из свиты Густава, которые преградили мне путь.
— Госпожа Хризштайн у вояга? — холодно спросил я, едва сдерживая бешенство.
— Велено не беспокоить, — отозвался один из здоровяков, в его речи слышался чуть заметный северный акцент.
— Ее срочно требует к себе… великий князь, — не моргнув глазом, соврал я. — Дело государственной важности!
Стражники неуверенно переглянулись, потом покачали головой.
— У нас приказ. Пусть ваш капитан охраны…
— Сбежало отродье змеиной колдуньи. И разгуливает по дворцу. Охотится за госпожой Хризштайн. Если ваш вояг с ней, то ему грозит опасность, — я угрожающе надвинулся на стражника. — У вас достаточно сноровки, чтобы успеть закрыть своего повелителя от змеиного укуса? От богопротивного колдовства? От мучительной смерти? От…
— Ладно, ладно! — испуганно попятился здоровяк, пропуская меня. — Улаф, проводи святого отца.
— А чего сразу я? — возмутился второй, бледнея лицом. — Нечестно же…
Но я уже подтолкнул Улафа в спину.
— Быстрее!
Я постучал в массивные двери внутренних покоев вояга только для вида, почти сразу распахнув их и войдя внутрь.
— Простите, ваша светлость!.. — громко начал я и тут же осекся, подавившись словами.
На застеленном шкурами кресле, словно на троне, восседал вояг, а рядом на полу, у его ног, сидела Лидия с подносом снеди. В простом темном платье она казалась послушной рабыней у ног повелителя, которому подавала еду. Невыносимая белизна ее босых ног и обнаженных щиколоток обожгла мне зрение.
— Как вас сюда пустили? — холодно спросил вояг, обмакивая в шоколад кусочек сыра.
Лидия повернула ко мне бледное напряженное лицо и взглянула с ненавистью, облизнув губы, а я поспешил ответить.
— Послушнице Лидии, — подчеркнул я, мысленно представляя кляп у нее во рту, — грозит опасность…
— В моих покоях ей ничего не угрожает, святой отец, — вояг покровительственно положил руку на ее плечо, и у меня потемнело в глаза.
— Колдовство. Змеиная колдунья. Оставила потомство. Змеиные выродки. Придут за ней. За шоколадом, – я шагнул вперед, ничего не видя перед собой, и толкнул поднос из ее рук, опрокидывая чашу с напитком. – И за вами. У меня приказ. Ордена Пяти. Обеспечить безопасность. Немедленно. Сопроводить послушницу. В монастырь. Святой Милагрос. Пока не поймают. Всех. Змеенышей.
Лидия вскочила на ноги, задыхаясь от злости и силясь нарушить молчание, но я уже перехватил ее запястье.
— Простите, ваша светлость! — и без оглядки потащил безумицу прочь.
Никто не посмел меня остановить. А на выходе я взял ее за шкирку, словно блудливую кошку, и показал стражникам.
— Видите ее? Она заражена. Безумием. Змеиным безумием. Не подпускайте ее к своему повелителю, если не хотите, чтобы и он… сошел с ума!
Я шел так быстро, что Лидия не успевала за мной, спотыкаясь на каждом шагу. Я молча тащил ее подальше от Гостевой части дворца, от похотливых лап вояга и от чужих ушей и глаз, понимая, что стоит мне остановиться, и я просто придушу заразу. От ее платья исходил горький запах шоколада, от которого кипела кровь, и туманилось зрение. Странным образом, но едва сдерживаемая ярость плавилась и порождала порочные фантазии, от которых становилось трудно дышать. И в какой-то момент я остановился, понимая, что еще немного — и задохнусь из-за бешеного бьющегося сердца.
— Вы!.. — я потряс пальцем перед ее лицом. — Как посмели! Пойти к воягу! Я запретил!
— Вы меня… накажете? — глумливо ухмыльнулась Лидия и провела рукой по лифу платья. На ее пальце сверкнула алая драгоценная капля. — Прямо здесь? Вы же об этом мечтаете? Про мои "сочные нежные губки, которые совершенней лепестков роз и рубинов"?
Лидия ловко забралась рукой мне под мантию и дальше, в штаны, а потом мягко скользнула на колени.
Вспыхнувшая в сознании картинка была столь яркой и осязаемой, что я ужаснулся.
— Прекратите! — я схватил ее за волосы и силой вздернул на ноги. — Вы обалдели?
Она взглянула на меня синими мертвыми глазами и облизнула губы.
— Не подозревала за вами поэтических наклонностей… и других тоже…
Я стиснул в пальцах ее запястье и заставил поднять руку. Тот самый перстень с рубином. Убью рыжую паскуду!