— Оставьте зелья на кровати, мисс Грейнджер, и ждите меня в коридоре.
Гермиона с мольбой посмотрела на директора, и взгляд МакГонагалл смягчился:
— С ним всё будет в порядке, а теперь ступайте.
Послушно положив зелья на крайнюю от входа кровать, Гермиона вышла в коридор и, прислонившись спиной к стене, без сил опустилась на пол.
Северус ее узнал, и именно поэтому МакГонагалл выставила ее за дверь — мысль, оформившаяся за краткое мгновение, принесла Гермионе огромное облегчение. Как бы плохо ему сейчас ни было, как бы его ни била дрожь от столкновения с чужой магией — всё это значило лишь одно: самого непоправимого так и не произошло! Она не знала, пришлось ли МакГонагалл использовать заклинания, чтобы вытащить его из сознания Гарри, или он справился сам, но теперь всё было позади. Профессор примет эти странные зелья и снова превратится в желчного колючего зельевара, который мстительно припомнит ей разом всё: и слезы, и просьбы, и, конечно, даже то, что она, не поверив в его умения и навыки, притащила МакГонагалл в Больничное Крыло. Гермиона зажмурилась и с горечью засмеялась, ей было всё равно, пусть сердится! Плакать совсем не хотелось, но и смех вышел совсем уж невеселый, словно всё пережитое этой ночью настолько высосало из неё эмоции, что даже радость получалась теперь похожей на стоны.
Мимо пробежала мадам Помфри, и Гермиона с усилием заставила себя подняться: что бы там о ней не думал Северус, ей нужно было проведать Гарри!
В палате теперь было многолюдно, Снейп стоял у окна, озноб прошёл, и, хотя профессор по-прежнему выглядел бледным, зелья, что она принесла из Хранилища, определенно поставили его на ноги. Он бросил на неё странный, колючий и в тоже время тревожный взгляд, и Гермиона трусливо шмыгнула мимо, не желая сейчас выслушивать его ядовитые комментарии.
МакГонагалл стояла здесь же, возле профессора и что-то тихо говорила ему, то ли выговаривая за самоуверенность и глупость, то ли объясняя, как она здесь очутилась. В любом случае их беседа не сулила Гермионе ничего хорошего. Она подошла к высокой ширме, что закрывала кровать Гарри, и тихо опустилась на соседнюю койку.
За всеми перипетиями, волнениями и страхами, что всем им пришлось пережить за последний час, сейчас спокойное умиротворенное лицо Гарри казалось ей невероятно странным. Он выглядел совершенно обычно, и только его лоб, покрытый мелким бисером испарины, и эта жуткая зелёная чешуя, сплошным кольцом охватывающая руки, выдавали то, что лежащий перед ней человек был тяжело болен. Гарри не метался на подушках, не издавал свои странные шипящие звуки, но всё же весь его облик почти мгновенно пробудил в ней чувство пугающей обреченности. Он угасал, и она не знала, что ещё ей следует сделать, чтобы хоть как-то облегчить его страдания.
Гермиона встала и, медленно приблизившись к кровати Гарри, опустилась возле неё на колени. Она смотрела на его руку, спокойно лежащую вдоль тела, и эта зелёная чешуя — мерзкая и страшная — казалась ей сейчас виновницей всех бед. Хотелось взять и содрать её с руки Гарри, словно чулок, и яростно истязать ее Адским Пламенем, пока она не превратится в пепел и пыль.
Гермиона протянула руку и осторожно положила её поверх руки друга. Чешуя была холодной и колючей. Словно почувствовав ее прикосновение, Гарри разжал стиснутую в кулак ладонь, и чётки, все эти дни служившие ему поддержкой и утешением, неожиданно упали на пол.
Гермиона вздрогнула и внезапно растерянно замерла…
Казалось, в одно мгновение в её голове взорвалась Бомбарда, мысли понеслись с такой скоростью, что удержать их все разом в одном месте оказалось непосильной задачей. Она с ужасом смотрела на лежащие на полу чётки, с каждым мгновением всё отчётливее осознавая, что всё это время разгадка была прямо у неё перед глазами. Сколько подсказок она пропустила, сколько раз судьба подсовывала ей ответы, тыкала в них разве что не носом, а она витала в каких-то странных призрачных облаках, ища ответы там, где их попросту не могло быть.
Гермиона наклонилась и машинально подняла чётки. Будь она хоть немного внимательнее, хоть чуть-чуть умнее, думай она собственной головой, а не слушай Гарри, она давно бы разгадала эту загадку.
Она стремительно поднялась с пола, мгновенно забывая о сковавшей её усталости и, обернувшись к Снейпу и МакГонагалл, сказала невольно севшим от тревоги и волнения голосом:
— Я знаю, что общего между Гарри, Невиллом и Захарией Смитом. Но прежде, чем я всё вам объясню, мне срочно нужно отправить несколько писем.
========== Глава 11. Подсказка ==========
— Стоять! — рявкнул Снейп прежде, чем Гермиона успела выскочить из Больничного крыла. — Сейчас вы сядете и спокойно объясните всё, что пришло вам… в голову!
Профессор был очень бледен и очень зол, и, несмотря на то, что всё её существо требовало немедленных действий, Гермиона не решилась его ослушаться.
— Простите, — сказала она, возвращаясь в палату и опускаясь на одну из больничных коек. — Оказывается, всё это время разгадка была у меня под самым носом, но я не понимала этого, пока вы, профессор, не рассказали мне легенду о Салазаре Слизерине. А сейчас очень важно предупредить остальных…
Голос Гермионы звучал взволнованно, и было заметно, что ей вновь хочется вскочить и броситься куда-то бежать, и лишь встревоженные, непонимающие взгляды коллег удерживают её на месте.
— Всё дело в монете! Вот почему заболели только Гарри и Невилл! Сама болезнь не заразна, она передаётся не от человека к человеку, а через протеевы чары!
Она подняла руку вверх так, чтобы все присутствующие смогли разглядеть четки, которые она всё это время аккуратно держала двумя пальцами.
— Это подарок Джинни, она сделала эти чётки для Гарри, чтобы он мог чем-то занять руки, когда волнуется. Вот эта монетка, справа от метлы — уменьшенный заклинанием фальшивый галлеон. На пятом курсе Гарри использовал его для связи внутри Отряда Дамблдора. Для того чтобы все члены ОД могли знать, где и когда состоится следующее занятие по защите от темных искусств, я заколдовала двадцать восемь фальшивых галлеонов, оставшихся у Гарри после Чемпионата Мира по квиддичу, наложив на них протеевы чары, и раздала их всем членам ОД. В состав ОД входили Гарри, Невилл и Захария Смит. У всех троих была точно такая же монета.
МакГонагалл внимательно посмотрела на чётки и с сомнением покачала головой:
— Я понимаю, к чему вы клоните, мисс Грейнджер, но ваша теория не кажется мне правдоподобной. Чтобы наложить на предмет чары так, чтобы он передал проклятье через протеевы чары другому предмету, а тот, в свою очередь, человеку — нужно быть не просто сильным магом, а выдающимся волшебником! В противном случае Поттер подхватил бы разве что простуду. Магия подобного уровня была бы по силам Дамблдору, возможно, Волдеморту или Флитвику, но никак не Захарии Смиту.
— Вы правы, директор, — кивнула Гермиона, — передать подобным способом проклятие действительно почти невозможно. А вот отравить кого-то зельем через протеевы чары — напротив, очень легко.
— Зельем? — переспросила МакГонагалл, переводя удивлённый взгляд на Снейпа. — О чём мы вообще сейчас говорим?
— Теоретически это, конечно, возможно, — с не меньшим сомнением ответил Снейп. — Но если сейчас, мисс Грейнджер, вы намекаете на «Змеиное зелье», то это абсолютная чушь. Его не варили десять веков, это легенда, вымысел.