Что же делать? Дом грабят, а хозяин преспокойно спит и даже не слышит моего лая!
Надо разбудить брахмана. Я подбежал к постели и стал зубами стаскивать с хозяина одеяло.
Хозяин спросонья не понял, в чём дело, рассердился и стал отбиваться от меня ногами. Но я не обращал на это внимания. Наконец мне с большим трудом удалось стащить с него одеяло, и я залаял ещё громче. Брахман окончательно проснулся, но всё ещё не понимал, что случилось.
Как же ему дать знать о ворах? Несколько раз я подбегал к тому месту, где были воры, лаял на них и снова возвращался к хозяину.
Мне хотелось, чтобы брахман пошёл со мной, увидел воров и прогнал их. Воры не осмеливались унести с собой украденные вещи. Они понимали, что я погнался бы за ними.
Забрезжил рассвет.
Тогда воры решили спрятать награбленное добро во дворе. Они опустили всё в яму, заполненную водой, намереваясь прийти сюда в следующую ночь и забрать вещи, полагая, что никто не догадается искать их в воде.
Я просто приходил в ярость от недогадливости хозяина. Не знаю, почему он не понимал меня. Несколько успокаивало, правда, то, что все вещи были во дворе.
Тут я заметил под кроватью палку брахмана, схватил её в зубы и побежал. Хозяин наконец-то понял, чего я от него хочу. Он взял у меня палку, выбежал из дома и тут увидел воров.
— Воры! Воры! — закричал хозяин.
Поднялось что-то невообразимое. Услышав слово «воры», люди стали кричать со всех сторон:
— Держите, держите! Ловите воров! Ловите воров!
Скоро у дома брахмана собрались чуть ли не все жители деревни с палками в руках. Но воров уже и след простыл.
Брахман сначала никак не мог опомниться. Немного оправившись, он вошёл в дом и увидел, что все наиболее ценные вещи и деньги украдены. От горя он лишился сознания. Соседи принялись приводить его в чувство и успокаивать.
— Братец! Стоит ли так убиваться? — говорили они. — Ведь деньги только пачкают руки, и нет большой беды в том, что ты их лишился.
Хозяин только охал, а на меня даже не взглянул.
Тогда я подбежал к яме, в которой были вещи, и залаял. Потом бросился к хозяину, положил ему на ноги голову и замахал хвостом.
Но брахман поджал ноги и ударил меня в ярости палкой. Я не обиделся и лишь старался обратить на себя его внимание.
Должен же меня всё-таки кто-нибудь понять!
Вокруг брахмана столпилось много крестьян. Одни успокаивали хозяина, а другие смеялись над ним.
Некоторые говорили, что нужно будет обязательно собрать со всех немного денег и пожертвовать их брахману.
— Надо сообщить в полицию, — посоветовал сельский землемер. — Может быть, полиция сможет разыскать воров.
— Чепуха! Лучше не иметь с полицией никакого дела, — возразил староста. — Полицейские будут только заниматься вымогательством. Сотни раз в таких случаях я сообщал полиции, и ни разу она не находила украденных ворами вещей.
— Да, староста, ты говоришь правду, — собравшись с духом, ответил брахман. — Разве можно найти вещи, которым суждено пропасть?!
Пока люди переговаривались таким образом, я продолжал лаять, время от времени подбегая к яме с водой.
Наконец кто-то обратил на меня внимание:
— Смотрите — собака переживает вместе со своим хозяином. Вот глупое животное! Брахман уже успокоился, а это неразумное существо до сих пор вертится, как ошалелое.
Меня просто смех разобрал от этих слов. Уж кто и был здесь глупым, так только не я. Вот уже сколько времени я даю знать, где находятся вещи, но меня никто не понимает. А ещё считают себя умниками!
Что же делать? Как указать людям на вещи? И тут меня осенило. Я пробился через толпу, бросился в воду и нырнул на самое дно. Здесь я схватил зубами медный кувшин и вытащил его из ямы.
Теперь все поняли меня.
Что было дальше? Люди прыгали друг за другом в воду, и вскоре все украденные ворами вещи были вытащены из воды. Брахман так обрадовался, что беспрерывно брал меня на руки и прижимал к своей груди.
Крестьяне говорили, что им ещё никогда не приходилось видеть такой умной собаки.
С того дня с кем бы брахман ни встречался, он всегда принимался меня хвалить.
В те дни на поля нашей деревни повадились устраивать набеги дикие кабаны. От их набегов страдало всё население. Забравшись на поле, кабаны покидали его только после того, как уничтожали на нём всё съедобное.