– Ага, – ответила Лидия, – но год – долгий срок, если учесть, что ровно столько мне еще есть второсортную пиццу.
– Ты такой сноб, – сказал ее папа. – Эта пицца вполне нормальная. Разве пицца вообще может быть плохой?
– «Сноб» – в данном случае синоним фразы «человек, у которого разборчивый вкус», но я соглашусь с тем, что Pizza Garden более-менее справляется с задачей, по крайней мере, если не брать в расчет пиццу с ветчиной и ананасами.
– Это относится ко всем пиццериям, – заметил отец. – Давай, съешь кусочек.
– Не стоит.
– Стоит.
– Мне лень вставать.
Папа наклонился, взял коробку с пиццей и передал ее Лидии.
– Вас покормить, миледи?
– Замолкни. – Она взяла кусок пиццы у него из рук.
– Лидия, перестань, – фыркнула ее мама.
Лидия сняла очки и вытерла смазанную тушь.
– Жаль, что я не могу потусить здесь с вами. Мне сегодня нужно писать в блог. Подписчики ждут пост о школе.
– Дело твое, – ответил папа. – Но прежде сходи-ка посмотри, что там лежит в кухне, на столешнице. В твое отсутствие к нам заглядывала школьная фея. Мы пытались сказать ей, что ты ведешь себя плохо: например, говоришь своему папе «замолкни», – но она не стала нас слушать.
Лидия игриво закатила глаза, встала и направилась в кухню. На столешнице лежал новенький макбук, обвязанный красной ленточкой. Лидия поднесла руки ко рту и завизжала. Если и был у нее в душе какой-то осадок после ссоры с Диллом, то он вмиг испарился. Она побежала в гостиную и принялась обнимать родителей, отчего ее мама едва не пролила вино на диван.
– Нам же не нужно, чтобы твой компьютер подвел тебя в момент подачи заявления в вуз или написания вступительного сочинения, – произнес папа.
– Я люблю вас, чуваки, даже несмотря на всю вашу страсть к второсортной пицце.
Лидия взбежала на второй этаж. Ее папа всегда с горькой иронией отзывался о том, что она оккупировала целый этаж дома. Ее родители занимали одну спальню, она – вторую. В остальных двух комнатах располагались гардеробная Лидии со множеством вешалок на колесиках и ее рабочий кабинет, где она шила.
Лидия сидела у себя в спальне, за лаконичным современным столом, купленным в Ikea во время поездки в Атланту. Ожидая, пока загрузится ее новый ноутбук, она просматривала фотографии на телефоне, попутно выкладывая лучшие кадры в Instagram и Twitter.
Ее телефон издал звуковой сигнал. Сообщение от Далии Уинтер: «Уф, завтра в школу!».
С Далией ее свел интернет, а потом они подружились и в реальной жизни. Этим летом Лидия провела две недели в Нантукете, в летнем доме, принадлежащем семье Далии. Возвращаться после этого в Форрествилл было непросто. Зато Лидия утвердилась во мнении, что они с Далией станут отличными соседками по комнате, когда будут учиться в Нью-Йоркском университете, которые обе выбрали в качестве приоритетного вуза. Лидия очень надеялась, что ей повезет и она туда попадет. В том, что поступит Далия, сомнений не возникало. Ее матерью была скандально известная своей деспотичностью Вивиан Уинтер, главный редактор журнала Chic Magazine. Далия могла без труда поступить в любой университет, который придется ей по вкусу, но ей хотелось быть ближе к сердцу модной индустрии, к тому же явно нравилось тусоваться с теми, кто ниже ее по общественному статусу. Отсюда и ее дружба с «бедной» девочкой из Теннесси.
«Вот именно, уф. Ты не представляешь, насколько ужасна моя школа», – написала Лидия.
«Сочувствую. У нас тоже от школы мороз по коже».
«Могу поспорить, что в академии Филлипса в Эксетере все иначе, нежели в школе Форрествилла. Когда у вас начинаются занятия?»
«Ага, возможно. В сентябре».
«Ненавижу тебя (но любя)».
«ЛОЛ, пора бежать, дорогая. Не грусти там, в своей деревеньке».
Лидия отложила телефон и принялась писать пост о поездке в Нэшвилл и о шопинге в «Чердаке», а также изложила некоторые свои мысли по поводу начала учебного года. В какой-то момент она застопорилась и решила отвлечься.
Скачав фотографии из поездки в Нэшвилл на свой новый компьютер, она стала разбирать папку. Вот Трэвис, опирающийся на свою дубинку и изо всех сил старающийся принять угрюмый вид. Открыв новую вкладку, она зашла в почту и вложила фотографии в адресованное ему письмо.
«Ты можешь себе представить: в Нэшвилле мы столкнулись с Рэйнаром Нортбруком (верно написала?). Он просил передать привет. Полюбуйся».
Потом она начала просматривать фотографии, на которых был Дилл: отстраненный, потерянный, загнанный в угол.