Люси едва удержалась, чтобы машинально не вымолвить «как любезно». Но ограничилась улыбкой. Они двинулись по подъездной аллее от Крэддок-Хейза и выехали на ту самую дорогу, где Люси нашла виконта. При свете дня все здесь выглядело вполне невинным, голые деревья больше не казались угрожающими. Экипаж поднялся в горку. Вдалеке над меловыми скалами выплывали стены из сухой каменной кладки.
Юстас кашлянул и спросил:
– Вы давеча посещали миссис Харди, как я понимаю?
– Да, – вежливо ответила Люси. – Отнесла ей студень из телячьих ножек.
– И как она, по-вашему? Зажила ли ее лодыжка после падения?
– Бедняжка все еще не опирается на нее, но поворчать, что студень не так вкусен, как ее собственный, запала у нее хватило.
– Ну вот и отлично. Раз ворчит, должно быть, идет на поправку.
– Я тоже так решила.
Викарий улыбнулся ей, и в уголках его кофейно-карих глаз собрались морщинки.
– Как же замечательно вы мне помогаете, присматривая за деревенскими жителями.
Люси кивнула и подставила лицо ветру. Юстас часто отпускал подобные замечания. Раньше она находила их приятными, хоть и скучными. А вот сегодня его благодушие вызвало в ней легкое раздражение.
Однако ее спутник все не умолкал:
– Хотелось бы, чтобы некоторые леди в деревне были столь же милосердны.
– О ком вы говорите?
На скулах его выступили красные пятна.
– Ваша подруга, мисс Маккалоу, к примеру. По моему мнению, она слишком много времени проводит, перемывая косточки ближним.
Люси вздернула брови:
– Может, Патриция и любит посплетничать, но в душе она сама доброта.
Он посмотрел скептически:
– Что ж, в этом вопросе положусь на ваше слово.
Бестолково мыча, путь им преградило стадо коров. Юстас придержал лошадь и выждал, пока пастух перегонит своих подопечных через проезжую дорогу в поле. Тряхнув вожжами, викарий снова тронул лошадь и, проезжая мимо, помахал пастуху.
– Слышал, на днях вы пережили некое приключение.
Люси ничуть не удивилась. Надо полагать, как только Хедж вызвал доктора Фремонта, известие о ее находке распространилось по всему городку в считанные минуты.
– Так и есть. Мы нашли мужчину прямо вон там, – показала Люси и почувствовала, как по спине пробежал мороз, когда взгляд остановился на том месте, где был обнаружен виконт, находящийся на пороге смерти.
Юстас покорно взглянул на канаву:
– Впредь вам стоит быть поосмотрительнее. Парень вполне мог оказаться из лихих людишек.
– Он был без сознания, – мягко напомнила Люси.
– И все же. Лучше одной не бродить. – Викарий улыбнулся ей. – Не хотелось бы вас потерять.
Неужели Юстас принимает ее за совсем уж глупую курицу? Люси постаралась не выказать досаду.
– Я была с мистером Хеджем.
– Разумеется-разумеется. Но Хедж не вышел ростом, да и в летах.
Люси молча взглянула на своего спутника.
– Ладно-ладно. Просто учтите на будущее. – Юстас снова откашлялся. – Вы имеете представление, что за парня нашли?
– Вчера он очнулся, – осторожно уведомила Люси. – И сообщил, что его зовут Саймон Иддесли. Он виконт.
Юстас дернул поводьями. Старая серая кляча тряхнула головой.
– Виконт? Вот как? Полагаю, какой-нибудь страдающий подагрой старикашка?
Люси вспомнила острый взгляд и еще более острый язык виконта. А также широкую грудь, которую рассмотрела, когда съехало одеяло. Кожа у Иддесли была гладкой и упругой, и под ней перекатывались литые мускулы. А еще на бледной коже явственно выделялись темно-коричневые соски. Вообще-то, леди не следовало замечать такие вещи.
Люси прочистила горло и вернулась к созерцанию дороги.
– Думаю, ему чуть за тридцать.
И ощутила, как Юстас бросил на нее взгляд.
– Тридцать. Вот как. Виконт. Для Мейден-Хилла птица слишком высокого полета, вам не кажется?
Какая тягостная мысль!
– Возможно.
– Интересно, каким это ветром его сюда занесло?
Они как раз въезжали в сам Мейден-Хилл, и Люси кивнула двум пожилым леди: те вовсю торговались с булочником.
– Мне об этом ничего не известно.
Леди улыбнулись и приветственно помахали проезжающим. Но стоило тем миновать кумушек, как седые головы тут же вновь склонились друг к другу.
– Хм. Вот мы и на месте. – Юстас остановил экипаж возле небольшой норманнской церкви и спрыгнул на землю. Обошел повозку и бережно помог спутнице сойти вниз. – Ну что ж. Сторож сказал, протечка в нефе… – И зашагал к задней части церквушки, на ходу поясняя, в общих чертах, что требует починки.
Люси уже все это слышала, и не однажды. За три года ухаживания Юстас частенько приводил ее в церковь, возможно, потому, что чувствовал себя там «на коне». Люси слушала вполуха и неспешно шла следом за викарием. Она не могла представить, чтобы сардонический виконт вот так бесконечно разглагольствовал о крыше, особенно крыше церковной. Люси даже поморщилась при мысли, что бы он высказал по этому поводу – нечто, вне сомнений, саркастичное. Хотя, конечно, предполагаемое отношение виконта нисколько не принижало значение церковной крыши. Кому-то да нужно вникать во все те мелочи, что поддерживают ход жизни, а в небольшой деревне протечка крыши нефа – событие огромной важности.
Виконт же, скорее всего, проводил свои дни – и ночи тоже – в компании леди, подобных ему. Ветреные и остроумные, эти дамы, должно быть, интересовались лишь отделкой собственных платьев и красотой собственных причесок. От таких людей в ее, Люси, мире пользы мало. И все же… добродушное подтрунивание виконта забавляло. Когда он стал разыгрывать ее, она вдруг почувствовала, словно проснулась, ожила, будто какая-то искра попала в разум и зажгла его.
– Давайте-ка войдем и осмотрим изнутри. Хотелось бы убедиться, что от воды не заплесневели стены.
Юстас повернулся, вошел в церковь и уже оттуда высунул голову:
– То есть, если вы не возражаете.
– Нет, разумеется, нет, – откликнулась Люси.
Он улыбнулся:
– Вы сама добродетель. – И исчез внутри.
Люси медленно пошла следом, на ходу дотрагиваясь до выщербленных непогодой надгробных памятников на церковном кладбище. Церковь в Мейден-Хилле построили почти сразу же после вторжения Вильгельма Завоевателя. Хотя предки Люси и не жили здесь столь долго, но кости очень многих Крэддок-Хейзов покоились в маленьком склепе в углу кладбища. Еще девчушкой Люси играла здесь, за церковью, по воскресеньям. Ее родители встретились и обвенчались в Мейден-Хилле и провели здесь всю свою жизнь, или, по крайней мере, Mama. Papa, будучи морским капитаном, обошел весь свет, о чем и любил рассказывать всякому, кто не отказывался слушать. Вот и Дэвид стал моряком. И сейчас брат где-то в океане, вполне возможно, на заходе в какой-нибудь экзотический порт. На секунду Люси кольнула зависть. Как это, должно быть, замечательно, самому выбирать свою судьбу: стать тебе врачом или художником, или работягой на корабле, бороздящем открытое море. Люси подумала, что из нее вышел бы не такой уж и никудышный моряк. Вот стояла бы она сейчас где-нибудь на корме, а ветер развевал бы ее волосы, над головой раздавались бы крики чаек и…
Юстас выглянул из-за церковной двери:
– Идете?
Люси моргнула и изобразила улыбку:
– Да-да, конечно.
***
Саймон вытянул правую руку на уровне плеча и весьма осторожно ее поднял. Вспыхнувшая боль пронзила плечо и мышцы руки. Проклятье. Прошел день, как он очнулся и обнаружил сидящую поблизости мисс Крэддок-Хейз – и с тех пор ее не видел. Что вызывало у виконта досаду. Она его избегает? Или того хуже: просто не чувствует желания навестить снова? Может, он ей наскучил?
Иддесли поморщился от этой тоскливой мысли. Голове стало лучше, и ему сняли эту нелепую повязку, но спина все еще горела как в огне. Саймон опустил руку и сделал несколько глубоких вдохов, пока резкая боль не стихла, перейдя в тупое ноющее покалывание. Он снова посмотрел на конечность. Край рукава рубашки не доставал до запястья дюймов на шесть. Рубашка эта принадлежала Дэвиду, отсутствующему брату ангела. Судя по длине одеяния, которое превращало вставание с постели в довольно неловкое занятие, братишка мисс Крэддок-Хейз был лилипутом.