Вила дернулась, пытаясь избежать прикосновения руки черной леди, и упала. Воздушный кляп, облепивший ее губы, изнутри покрылся кровью и слюной. Она мелко дышала и едва видимо извивалась, как выброшенная на берег рыба.
Юория распрямилась, с омерзением отодвинувшись от Вилы как от гигантского насекомого.
— Вестер, приди в себя. Сначала эти двое и их друг снаружи, — она кивнула на стражников у двери. — Не хмурься: я и так взяла самых худших. Один из них споткнулся о собственные ноги. Никто не должен этого помнить.
6. Алана
Сквозь сомкнутые веки красными искрами пробивался солнечный свет. Алана инстинктивно зажмурилась сильнее и попыталась перевернуться на бок, спина и ребра тут же отозвались разрывающей болью, она охнула и открыла глаза. Весь груз произошедшего навалился на нее одним махом, прибавившись к боли. Дневное солнце ослепляло.
Алана машинально схватилась рукой за змеиный крест и почувствовала знакомое приятное тепло и впившуюся в ладонь острую грань. Прикрыв глаза, она сделала несколько вдохов.
Изба была незнакомой. У окна стояла Вила и смотрела наружу.
Если бы спина не болела так сильно, Алана бы, наверно, бросилась к маме и обняла ее до хруста. Но вместо этого она лишь дернулась сесть и снова повалилась на подушки с глухим стоном.
Вила обернулась. Глубокие складки залегли у рта, вокруг глаз, между бровями. Уголки губ скорбно были опущены вниз, что придавало обычно счастливому лицу незнакомый вид скорбной театральной маски. Алана бы не удивилась, если бы в черных как смоль волосах заметила седые пряди, но растрепанные волосы были грязными, спутавшимися, но все еще темными.
Солнечный свет частично скрывал силуэт Вилы. Она обнимала себя руками, будто стараясь успокоиться.
— Мама?.. — спросила Алана как-то сразу обо всем, боясь назвать что-то конкретное.
— Ласа убили, — хрипло сказала Вила, поворачиваясь к окну. — Это были красные. С ними были шепчущие. Снова они. Почему они здесь? — Ее голос сорвался на всхлип. — Я не знаю, как они смогли попасть в поместье. Я спряталась в кладовой и выбралась, когда они ушли. Но как-то они узнали, что я была там, как, почему они не убили меня сразу? Мысли путаются… Вероятно, нас тоже убьют. Обеих. Меня точно. Тебя можно попробовать спасти: никто из них не знал, что ты была в имении вчера… И не знает. Я вытащила тебя после, очень тихо. Ты молодец. И амулет тебя скрыл.
— Нам нужно уезжать? — Алана постаралась собраться, отгоняя мысли о папе, переломанном, как Марек, выпотрошенном, как Вэл-старший. — Где Ева?
— Еву они забрали, чтобы я не убежала, — едва слышно ответила Вила, и Алана поняла, что истязало маму сильнее смерти папы. — Я пойду за ней сегодня, как только ты уедешь.
Алана не понимала, о чем она говорит. Она облизнула пересохшие губы и сказала:
— Я тебя не брошу. И Еву.
Вила подошла к кровати и села на краешек, положив дочери руку на лоб. Другой она протянула Алане стакан с водой. В глазах ее были мука и нежность, и сердце девушки защемило.
— Девочка моя, знаю, ты ужасно упрямая, — ласково сказала она, и голос звенел от непролитых слез. — Для тебя есть выход. Есть одно… Я не рассказывала тебе. Я согласилась быть глазами и ушами герцога Даора в Приюте Тайного знания.
Это звучало как бред.
— Что? Это же какой-то бред. Вы не могли нигде встретиться… — Алана осеклась. — Мама, ты бредишь?
— Нет, я не помню… — тихо прошептала Вила. — Не помню, почему он обратился ко мне, вот странно, верно? Действительно звучит как бред, но это было, клянусь… — ее глаза бегали, лоб нахмурился. — Не помню, Алана! Не помню! Но он послал мне запрос от имени директора Приюта Келлфера. Вот, смотри, я… я не сошла с ума.
Алана взяла у матери помятый и чуть влажный свиток. И действительно, в руках ее лежало приглашение к работе по контракту на десять лет в Приюте Тайного знания. У имени Вилы, жены Ласа, красовалась печать, которую так хотел хоть раз в жизни увидеть Вэл: сапфирово-синие ключ и пламя.
Что бы ни творилось с мамой, приглашение, судя по всему, было настоящим.
— Тут написано: «со взрослыми членами семьи». Значит, мы едем вместе.
— Нет, — покачала головой Вила. — Ты едешь одна. Я иду за Евой.
— Я никуда тебя не отпущу! — возмутилась Алана, хватая мать за руку.
Вила удивлённо моргнула.
— Что?