— Невероятно. Я слишком долго спал… То есть, в Эдеме теперь нет ни одного ангела? — Михаил снова присел на металлическое ложе.
— Не совсем. Перед тем как Эдем был заключен в гипертессеракт, Мария попросила Люцифера позволить ей вернуться на Землю. Она сказала, что у нее есть личное незаконченное дело. Он разрешил ей это сделать, с условием, что она станет сторонним наблюдателем, и не будет вмешиваться в дела людей. Ко всему прочему, Самаэль поручил ей отыскать первый тессеракт, в котором заключен Астарот и стать его хранителем. Этот куб был утерян во время бунта, а это недопустимо, — Гавриил внимательно смотрел на брата, словно пытаясь предугадать, как он будет реагировать на сказанное.
— Мариэль… Я прочитал ее письмо в тот день. Она просила меня покинуть Эдем, просила не подавлять бунт. А еще она хотела, чтобы я подарил Йозефу вечную жизнь и молодость так, как когда-то подарил Персивальду. И я сделал это. Сделал его бессмертным. Думаю, она отправилась в Эдем именно из-за него, — Михаил широко улыбнулся.
— Надеюсь, удача будет благоволить ей, — Гавриил чуть склонил голову.
Несколько секунд пророк был неподвижен, а затем оживился и вздрогнул, словно вспомнил что-то важное.
— Ах, да! У меня есть для тебя хорошая новость. Нам удалось извлечь из «конвертора» душу Караэля. Когда ты окрепнешь, мы можем приступить к проектированию его нового тела, — Гавриил нетерпеливо постукивал своим посохом о пол, внимательно уставившись на своего брата.
— Это и правда замечательная новость! Караэль мой лучший легионер! Мой друг. Вернуть его к жизни — меньшее, что я могу для него сделать за его самоотверженность.
— Да, мой брат. Пойду, сообщу Херувиму, что ты вернулся. Сообщу, что наш мир стал прежним, — Гавриил неспешно развернулся и с улыбкой направился в сторону выхода, оставив брата один на один со своими мыслями.
Шаги оракула были невесомыми и бесшумными. Лишь неизменный стук посоха выдавал его, напоминая, что он ещё не покинул лоно храма. Приблизившись к прекрасным, аркообразным вратам, украшенным бесчисленным множеством безупречных скульптур, белокурый гигант остановился и замер. В этот самый момент он кое-что вспомнил. И воспоминание это пронзило его разум, словно удар молнии. Улыбка моментально исчезла с прекрасного лица, уступая место печали и тревоге. Гавриил осознал, что ещё не всё поведал своему грозному брату. Да, сейчас он должен был сказать Михаилу то, чего никогда и ни с кем не хотел бы обсуждать. Но вырвавшийся из мутного омута памяти образ слепого ангела не оставил ему другого выбора. Поганый Сетт, прозвавший себя Видящим! Он, вместе со своей армией древних ангелов, сейчас прячется где-то в Эдеме. Он плетёт ужасные интриги, направленные на воплощение его богомерзких планов в жизнь. Что он задумал? Этого никто не знает и никогда не сможет узнать, так как безумный Сетт чертовски хитёр и коварен. Известно лишь одно — он жаждет аннигиляции Создателя, дабы самому возвыситься до демиурга. Непостижимая наглость и дерзость, бросать вызов Творцу но, тем не менее, это так.
— С тобой всё нормально, брат? — настороженно уточнил Михаил, приближаясь к остолбеневшему пророку. Архистратиг чувствовал, как растёт напряжение. Чувствовал, как какая-то негативная энергия обволакивает массивную фигуру Гавриила.
— Нет! — резко ответил Гавриил, моментально развернувшись к своему брату.
Мрачное, напряжённое лицо пророка не предвещало ничего хорошего, и Михаил это прекрасно понимал.
— Я сказал тебе, что в Эдеме больше нет ангелов, кроме Марии. Я солгал. Это совершенно не соответствует действительности. Там есть великое множество ангелов, с которыми нам нужно что-то сделать и как можно скорее, — голос Гавриила был пугающе серьезным, а на уставшем лице читался неподдельный ужас.
Глава 1 «Из глубин времён»
Церта-Сити. 321 год после исхода ангелов
Первое что он услышал, это был пронзительный звон в ушах. Словно ультразвук, рассеивающий зачатки мыслей. А первое что довелось почувствовать, была острая разрывающая голову боль.
Первое воспоминание, которое удалось найти в разбитом сознании, это стальной сапог, разбивающий его лицо… кровь… треск костей…
Словно мозаика, вспышки разорванных в клочья событий прошлого собирались в единый пазл.
Надменное, полное презрение лицо Михаила… Ещё один фрагмент позабытой мозаики. Его взгляд пылает ненавистью… Доносятся звуки боя…