– Что со мной? – переспросила Надежда. – Ты лучше скажи, что с тобой! Неужели ты не понимаешь, что это значит?
Лена широко раскрыла глаза. В них засветилось понимание.
– Дошло? – обрадовалась Надежда Николаевна. – Лучше поздно, чем никогда!
– Большая сумма выплачена в день убийства крупного политика, – вполголоса проговорила Лена, – значит, это плата за его смерть!
– А наш Видоплясов – штатный киллер?
– Не может быть! – Лена замотала головой. – Что же они – прямо в день убийства заплатили ему деньги?
– Вполне возможно, – Надежда пожала плечами, – киллеры – люди опасные, им задерживать зарплату не рекомендуется, не то что скромным бюджетникам... а может быть, в этой ведомости указывают не дату выплаты, а дату того события, за которое причитаются деньги...
– Давайте, посмотрим, есть ли в этой ведомости еще такие крупные суммы, – Лена уткнулась в экран, – вот, посмотрите, у этого Видоплясова такая же выплата в феврале, пятнадцатого числа!
– Ой, – Надежда испуганно посмотрела на экран, – ведь примерно тогда убили председателя парламентской комиссии...
– Примерно? – переспросила Лена. – Давайте уточним. У вас есть старые газеты?
– Чего-чего, а этого барахла у нас хватает, недовольно проворчала Надежда Николаевна.
Сан Саныч, мужчина вообще-то очень аккуратный, не позволял ей выбрасывать старые газеты. Единственное, на чем Надежда смогла настоять, он убирал их на антресоли.
Пододвинув к антресоли самый устойчивый стул, Надежда Николаевна взобралась на него.
Лена попыталась перехватить инициативу:
– Давайте, я достану!
Надежда обернулась на нее очень сердито:
– Это что, намек на мой преклонный возраст? Нет уж, дорогая, я никому не позволю рыться в моем старье!
Действительно, открыв дверцу антресолей, она тут же оглушительно зачихала от облака густой пыли. Прочихавшись и разделавшись с пылью, она слезла со стула с огромной пачкой газет.
– Ну вот, давай разбираться...
Газеты разложили на полу и принялись сортировать их по датам.
– Вот февральские номера, – Надежда отделила часть пачки, – пятнадцатого, говоришь?
Как назло, номера за пятнадцатое февраля не было.
Лена перерыла всю февральскую пачку, затем просмотрела газеты за остальные месяцы – нужный номер как корова языком слизнула.
Еще раз перетряхивая газеты, Лена подняла глаза на Надежду Николаевну и удивленно спросила:
– А что это у вас такой задумчивый вид?
– Кажется, я знаю, куда подевалась эта газета, – смущенно проговорила Надежда, – я, наверное, тогда купила селедку!
– Причем тут селедка? – удивилась Лена. —Какая-то у вас странная логика!
– Обыкновенная логика, женская, – отмахнулась Надежда, – а вот ты, сразу видно, хозяйство не ведешь! Селедку чистить надо? Надо! А на чем ее удобнее всего чистить? Правильно, на газете!
Почистил – и все отходы вместе с газетой – в мусоропровод!
– Ну вот... – разочарованно протянула Лена, значит, мы не сможем проверить версию насчет платы за убийство?
– Отчего же, – пробормотала Надежда, уткнувшись в газетный лист, – вовсе не обязательно искать номер именно за пятнадцатое число... вот, смотри... точнее, слушай, что здесь напечатано:
«По распоряжению Президента создана специальная комиссия по расследованию обстоятельств убийства председателя парламентской комиссии Охлопкова, случившегося неделю назад.
Во главе комиссии поставлен...»
– Ну, дальше уже неинтересно! – Надежда аккуратно сложила газету и взглянула на первый лист, – этот номер – за двадцать второе февраля, и написано, что убийство случилось неделю назад, так что все сходится – пятнадцатого, как мы и думали.
– Но все-таки я думаю, что это ничего не доказывает, – проговорила Лена после короткой паузы, – ну, совпала дата убийства с числом в этой таблице... в конце концов, это может быть просто случайностью! И потом – какой смысл «Варианту» оплачивать смерть парламентского деятеля? Что же вы хотите сказать – что под крышей этого «социологического центра» скрывается вульгарное бюро заказных убийств?
– Во-первых, совпала не одна дата убийства, начала Надежда по очереди отвечать на вопросы, – не одна, а две. Ведь мы начали с того, что наткнулись на совпадение даты выплаты Видоплясову с днем убийства Виктора Черепахина. Во-вторых...
– Вообще-то, с Черепахиным ничего не ясно, – прервала Надежду девушка, – официально он погиб в автокатастрофе.
– А в-третьих, – Надежда недовольно повысила голос, – что это вдруг на тебя напали сомнения? Только что ты с огромным энтузиазмом ухватилась за идею заказных убийств!
– А во-вторых-то что? – Лена усмехнулась.
– Что? – переспросила сбитая с мысли Надежда.
– Ну, вы сказали только – «во-первых», а потом сразу – «в-третьих». Должно же быть еще какое-то «во-вторых»!
– Будет тебе сейчас и во-вторых, и в-десятых, отмахнулась Надежда Николаевна, – и если очень хочешь, даже в сороковых! – она придвинула к себе стопку газет и зарылась в них, как крот в морковную грядку.
– Что это вы там ищете? – полюбопытствовала Лена, заглядывая через плечо, – еще одно убийство?
– Хуже! – Надежда одну за другой отбрасывала газеты, предварительно проглядев заголовки.
– Хуже? Что может быть хуже убийства?
– Выборы!
– Шутите? – Лена недовольно скривилась. А все-таки, что вы на самом деле ищете?
– Я же сказала – выборы! – с этими словами Надежда Николаевна развернула очередной газетный лист и издала торжествующий вопль, от которого с потолка посыпалась побелка, а фужеры в подвесном шкафчике тревожно зазвенели.
Когда Лена уже окончательно уверилась, что с Надеждой Николаевной что-то не в порядке, та вдруг подняла на нее блестящий взор и произнесла с нескрываемой гордостью:
– Когда Дмитрий Иванович Менделеев окончательно убедился, что его периодическая система верна?
– Понятия не имею, – осторожно ответила Лена, которая окончательно убедилась, что Надежда Николаевна Лебедева помешалась.
– Когда было открыто новое вещество с предсказанными им свойствами! Я, правда, не помню, какое, но это не так уж важно.
– Причем здесь Менделеев и его система? еще более осторожно спросила Лена, на всякий случай отодвинувшись подальше и спрятав в ящик стола хлебный нож.
– Притом, что я тоже сначала придумала гипотезу, а потом нашла ее подтверждение!
– Где? – Лена немного успокоилась.
– Вот в этой газете! Видишь – самое начало февраля, и здесь написано, что Центральная избирательная комиссия утвердила список кандидатов на пост губернатора Нарымской области.
– И что в этом такого? – в голосе Лены прозвучал невольный интерес.
– А то, что среди этих кандидатов есть наш знакомый!
– Какой еще знакомый? У вас есть знакомые среди политиков такого масштаба?
– Да перестань ты придираться к словам! – Надежда показала на газетный лист, – ты видишь, кто тут у нас третьим в списке?
– Николай Сергеевич Охлопков, – прочитала Лена, – ой!
– Вот именно – ой! Охлопков выставляет свою кандидатуру на пост губернатора – и буквально сразу его убивают, Виктор Черепахин делает то же самое – и где он теперь?
– В могиле, – мрачно отозвалась Лена.
– Вот видишь? – голос Надежды Николаевны был печален, но полностью скрыть самодовольство она не смогла. – Мне кажется, если провести исследовательскую работу, можно будет установить, что кто-то из конкурентов Охлопкова был клиентом центра «Вариант»... так же как и кто-то из конкурентов Черепахина...
– Они посчитали стоимость «черного пиара» и решили, что дешевле просто «заказать» самого опасного конкурента, – мрачно закончила Лена.
– Или разрыв рейтингов был такой большой, что никаким «пиаром» его не удавалось сократить.
– И что же нам теперь делать? – растерянно проговорила Лена, – в милицию с нашими догадками не пойдешь...
– Вот именно, – подтвердила Надежда, – в милиции нас и слушать не станут... им только не хватало взвалить на себя такую головную боль!