– Все спят? – неожиданно бодрым шёпотом спросила Шейна.
Кривая усмешка невольно тронула уголок моих губ. Не одну меня, видать, мысли мучают.
– Нет, – внезапно отозвалась Ока. – Не могу уснуть в духоте.
– А я о Баше думаю, переживаю, как он без меня, – поделилась Ри. И замолчала.
– Ты его слишком балуешь, ему полезно пожить без тебя. Глядишь, самостоятельным вырастет, а не маменькиным сынком, – строго огорошила Леда. Она единственная из всех говоривших не понижала голос, поэтому её слова звучали словно гром в пустошах.
Обвиняемая зашуршала курткой, потревожила покрывало, приподнялась на локтях, а затем и вовсе выпрямила руки. Она вот-вот готовилась разразиться возмущённой отповедью, как я мягко предупредила её:
– С ним всё в порядке, к тому же он не один. Аврора с Деем его отвлекут и успокоят, Рина присмотрит, а Тео не даст в обиду. Я думаю, он его даже твоим министрам не выдаст, пока мы не вернёмся.
– Хорошо бы, – успокоилась Ри, вновь укладываясь на кровать. – Наших министров я, если честно, больше, чем Жверинду опасаюсь. Ей-то Баш не нужен, а вот этим интриганам…
– Что ж ты рядом с собой держишь таких вероломных людей? – вновь влезла Леда.
Правильный вопрос, я бы тоже не стала работать с теми, кому боюсь показать спину. Кстати, много раз я и излишне беззаботной подруге советовала сменить первых лиц государства, но в ответ неизменно получала одну и ту же фразу:
– Они работники хорошие и Баша действительно любят. А что до меня… я не могу всем нравиться.
– Выходит, сейчас никто не спит? – спросила я, уходя от скользкой темы.
Если они сейчас не закончат диалог, то обязательно поцапаются: Леда терпеть не может тех, кто так безалаберно подходит к государственным делам, а Ри уверена в своей позиции и любит её отстаивать. Впрочем, она может отстаивать даже ту позицию, в которой не уверена или с которой совершенно не согласна, – ей просто доставляют удовольствие долгие вдумчивые дискуссии. Леде – нет. С ней приятно общаться, когда у вас одна точка зрения, но совершенно бесполезно пытаться доказать другую. Она вообще редкий человек, который всегда знает, что делать.
– Жизель спит, – отозвалась Ашес.
– Гама тоже, – поделилась Ока, – умаялась за день. И Джессмин.
– А я не сплю, – подала голос Жизель, кажется, усмехнувшись.
– Девочки, – внезапно спросила Шейна тихим голосом, готовым в любой момент «сломаться», – а вам не страшно?
И я вдруг поняла, что она рядом с нами – прожжёнными интриганками, правящими не первый год, – совсем юная, не знающая жизни. Она вела себя уверено, поэтому я забылась, не задумываясь, что у неё на душе.
– А чего бояться? – задорно удивилась Ри и пошутила: – Здесь даже мило, подумаешь, пару раз пытались убить.
Со всех сторон раздались нестройные смешки и фырканье – беззлобные или недовольные не различить.
– Бывало и хуже, – призналась внезапно Ашес.
– Что, например? – вроде бы просто поинтересовалась Леда, но в голосе сквозил неприкрытый скепсис. Остальные, правда, могли этого не заметить, да только я хорошо различала её интонации.
– Когда я надоела мужу, – решила высказать Ока, и все выжидающе замолчали. Мы все слышали её историю, но никто не знал её «изнутри», с другой стороны. – Уже после родов, он начал меня бить. Я не могла ничего сделать. Бесправная служанка, которая вышла замуж за хана по его прихоти… Мне только и оставалось, что молиться. Здесь действительно мило по сравнению с прошлым.
– Почему ты не сбежала домой? – спросила неожиданно Жизель.
– После того, что из-за меня случилось? – удивилась степнячка.
– Но ты же не хотела…
– Не хотела, – подтвердила бывшая прислуга. – Тогда влюблённость застилала мне глаза, мой любимый умел уговаривать. Я подумала: ничего ведь страшного, если мы всем скажем, что я настоящая рани, а не Лалита. Моя госпожа уедет обратно, зато я выйду замуж за хана. Когда я увидела её бездыханное тело на виселице… Нет, назад мне дороги не было.