– А то, что ты мне обещал, избавить меня от этой радости, ты позабыл? – напомнила я, а в груди словно свернулась противная змея предательства и не просто жалила – впилась зубами в сердце.
– Солей, – позвал Тео строго, нахмурившись. Он выждал какое-то время, словно перед рискованным прыжком, наконец, выдохнул и протараторил: – В конце концов, я – царь, и это моё решение.
Зря он это сказал. Я каждый раз во время ссор и споров боялась этой фразы, но муж всегда сдерживался, по неведомым мне причинам никогда не прибегал к этому аргументу, и я была ему благодарна. Тем больнее оказалось услышать его сейчас, когда Тео защищал свою бывшую подстилку.
– Я поняла, – холодно сказала я, поднялась и поспешно начала одеваться. – Только не забывай, что я – твоя жена и у меня тоже есть кое-какие права.
– Соля, – подскочил он следом, растеряв всю свою твёрдость, и попробовал обнять, – да чем она тебе так мешает?
Как обычно, извиняться за резкие слова он и не собирался, хоть и чувствовал, что не прав. Вместо ответа я отстранилась и накинула ему на плечи рубашку.
– Давай, приводи себя в порядок, тебя ещё дети не видели, только и успел к потаскухе заскочить.
– Вот слушай, откуда ты таких слов набралась? Ещё и меня приучила… Ты же женщина, царица, не положено тебе так говорить.
Я снова не стала отвечать, только, замерев, вперила в его укоризненный немигающий взгляд. Тео не виноват, ни в чём не виноват, но в такие моменты меня подмывает высказать всё. Только мужу лучше не знать, где его нежная милая Соля, которую он встретил совсем юной девицей, набралась таких слов, никогда не знать о том, какие духи могут приходить во снах длинною в сотню лет.
– Иди к детям, – попросила я, – а у меня дела.
И вместо того, чтобы остаться и дочитать треклятый законопроект, выскочила сама, прикрыв дверь. Хлопнула бы, да не захотела привлекать внимания – ещё люди сбегутся, а царь без штанов.
Рабочее настроение словно ветром сдуло, больше всего хотелось найти эту вертихвостку, с которой уже успел повидаться мой благоверный, и выдрать ей космы. Или достать карты и внушить уехать куда подальше. В самый дальний замок на границе, подальше от владений Андреаса и Оки, где сейчас идёт война. Там соседи работорговлей промышляют, повезёт если эту змею украдут.
В кабинет нашего первого министра я ворвалась без стука, спугнув мелких чиновников, которые словно пичужки повскакивали со своих мест и без спроса выскочили за дверь – злая я пострашнее выговора от начальника за самоволку.
– Добрый день, Солей! Что случилось? – невозмутимо поинтересовался Дамиан, отрывая серые глаза от бумаг.
– Мне срочно нужно снять стресс. Я помню, ты говорил про бутылку хорошего Лунарского коньяка…
– Так Тео же приехал! – просиял первый министр, надеясь , что сможет от меня отделаться. – Можно снимать стресс другими народными способами, безвредными для здоровья. Или он до тебя не дошёл ещё?
Я посмотрела на приятеля так, что он без слов понял всё, однако претензии свои я высказала и вслух:
– Дошёл он до меня, под конец списка.
– Солей, только не устраивай драм, пожалуйста! – поморщился Дамиан. – Сначала он быстренько пробегает по всем, решает спешные срочные вопросы, а потом уходит к тебе, чтобы вас никто не отвлекал. Не в первый раз…
– К бывшей любовнице можно было бы и вообще не заходить, – заметила я, усаживаясь за стол и демонстрируя, что без обещанной рюмки не уйду.
– Вы что из-за Амалии поругались? – сдался первый министр, со старческим кряхтением встал, словно бы я могла сжалиться и его не гонять, и направился к серванту. – Только не говори, будто ты его ревнуешь. Весь замок в курсе, что муж тебя обожает. Даже, на тебя некоторые грешат, но не на него.
Света в кабинете как всегда не хватало: вечер давно уже забрал солнце, окутав всё сумерками с и без того не солнечной стороны, а Дамиан точно экономил – держал включённой одну только настольную лампу. Я дождалась, пока первый министр достанет пару гранёных рюмок, плеснёт в обе светлого орехового коньяка до середины. Пригубила, вопреки традиции не чокаясь, а потом залпом выпила.
– Не ревную – нет ощущения, будто между ними что-то есть. Хотя вот в иной день начинаю сопоставлять факты… и кажется, что я зря настолько самоуверенна.