– …а вы его потом бессовестно скопировали, – закончила предложение по-своему кайзерин. – Только у нас тут не демократия, нам не до прав и свобод, а лишь бы голову не потерять.
– Леда, но ведь действительно некоторым может быть некомфортно говорить при посторонних, – внесла свою лепту в обсуждение Ока. – Я, например, с дочкой смогу при всех побеседовать, но если Жверинда вдруг разыщет моего любовника… то я предпочла бы приватный разговор, – мягко улыбнулась степнячка.
– А у тебя есть любовник? – заинтересовалась Ри, мешая нам все карты.
– Сейчас есть, но они довольно часто меняются. У меня уже шестой, но зато скоро полгода вместе, – призналась Ока.
– Полгода – это здорово, – решила русалочка. – У меня дольше месяца ни одного фаворита не держится.
– Дамы, мы всё же не решили вопрос! – вмешалась в обсуждение чужой личной жизни недовольная Ашес. Перепуганная вчерашним спорным заявлением Юхана, пускать дело на самотёк она не собиралась.
– Всё мы решили! – стояла на своём Леда, беззаботно вытаскивая изо рта случайную косточку от ягоды и укладывая её на стол. – А если кто-то не чист…
В этот момент я поняла, что никто больше высказывать и возражать не станет: Гама спит; Шейна против не пойдёт – и так у бедной руки дрожат после вчерашнего, ей не до того; Ри тоже неожиданно вняла моим намёкам не лезть в споры – или ей просто всё равно, ей ведь разговаривать не с кем. А вот я-то окажусь в самом невыгодном положении, если они узнают мой секрет.
– Я поддерживаю предложение Ашес, – вступилась я, огорошив всех. Таких больших глаз я раньше ни у кого не видела, а тут на меня вылупились аж четыре пары.
Выдержав паузу, Леда вновь прищурилась и хитро спросила:
– Тоже есть секреты?
– Тоже будет неприятно с мужем публично миловаться. Ни тебе признаний в любви, ни клятв в вечной верности, ни воздушных поцелуев, – свела я всё в шутку. – Слышала же, Юхан сказал, что у меня от Тео страшных тайн нет?
– И я считаю, лучше наедине, – поддержала меня осмелевшая Шейна.
– Я уходить буду из вежливости, – встала на нашу сторону и Ри.
– Действительно, – согласилась с ней Ока.
Кайзерин обвела нас недоверчивым взглядом, фыркнула и вышла на улицу. Когда я сама пошла умываться, причесав всех, я уже и забыла о том, куда запропала Леда. А она стояла перед домом, разглядывая белёсо-серое небо без солнечного блеска, и не спешила возвращаться. Обиделась – уколола меня совесть.
– Что-то ты с Ашес сдружилась последнее время, – вторила ей подруга, пока я освежала лицо и рот снегом. – Она бережёт твои нервы, ты – её секреты.
– А ты не думала, что у меня тоже есть нечто такое, чем я не хочу делиться с остальными? – тихо спросила я, убедившись, что рядом никого нет, а дверь плотно закрыта.
– Зачем тогда мне об этом говоришь? – прищурилась она.
– Потому что я тебе доверяю, в отличие от некоторых, – честно ответила я.
– И что, прямо расскажешь мне свою тайну?
– Ну-у, – протянула я, якобы засомневавшись, – если ты мне расскажешь про своих родителей и почему из родной страны приехала к нам без денег и связей.
– Это несущественно, – мигом отбрила кайзерин.
– Моя история тоже к делу не относится, – улыбнулась я коварно.
Наверняка Леда бы попыталась мне доказать, что сравнение некорректно, и её родня совершенно не похожа на мою тайну, но я ещё раз внимательно глянула по сторонам, даже за угол дома посмотрела и совсем тихо объяснила:
– А подслушать, о чём будут говорить другие, не большая проблема, если ты так боишься упустить заговорщицу.
Внезапно кайзерин побледнела, и почти тут же в доме раздался перепуганный визг. Я, сломя голову, бросилась внутрь, Леда – следом, едва пропустив меня в дверях. Но оказавшись внутри, проходить дальше мы не спешили.
Все столпились возле кровати, с которой свешивалось по пояс тело нашей травницы. Рука, точно прося милостыню, вытянулась на полу, рядом жемчужинами раскатились незнакомые ягоды.