— Уходи, мерзавка! Уходи!
Змея сдалась не сразу. Наверно, она и себя загнала в транс, так как некоторое время не замечала ни нас, стоящих перед нею, ни палки над головой. Но вот гадюка отшатнулась от людей, распласталась по земле и, развернувшись, поползла, зло оглядываясь, к обрыву, а там ловко подтянулась к корням деревьев и исчезла среди корней. Лягушка же, как мёртвая, застыла с вытянутыми задними лапками. Она с трудом отходила от наваждения. Лишь когда Вера поддела бедное земноводное палкой, оно пошевелилось, встало на все лапки, пошатнулось, а потом уж и прыгнуло.
— Зря ты шуганула гадюку, — сказал я. — Она голодная и всё равно кого-нибудь слопает, не эту лягушку, так другую. Лягушка в свою очередь поймает себе на обед сотню мошек. Закон животного мира. Ты нарушила этот закон. Змея в недоумении.
— Понимаю, — ответила жена. — Но я не могла спокойно видеть, как одна животина убивает другую.
— Это правда. Я тоже не мог. Надо было нам пройти мимо. Жуткое зрелище…
Между прочим, в диком лесу на «приклоне» мы ни одной гадюки не увидели, так что я уже и забыл шуровать в траве палкой. Они, змеи, ведь не глупые, понапрасну не вылезают из укромных мест. И, как все животные, ползучие гады остерегаются человека.
Змеиное отродье
В заречье у нас в берёзовых рощах растут белые грибы. Почва там песчаная; рощи сухи, светлы, легко проходимы, кое-где, правда, и буреломны — не так сильно, конечно, как на «приклоне», где чёрт ногу сломит. Белые лучше всего зреют по опушкам. Этим летом, несмотря на частые дожди и необходимое тепло, они в сравнении с лисичками не уродились — возможно, их грибница решила отдохнуть после прошлого грибного года. Часа два мы бродим по опушкам, одной, другой и третьей, но отыскали единственный белый, и тот с червоточиной, и «на безрыбье» подбираем сыроежки, маслята, их, впрочем, тоже выросло мало. Погода, сменившись в августе с дождливой на солнечную, продолжает быть вёдреной. Со стороны полей, которые мы обходим вдоль леса, тянет приятный ветерок, освежает нам лица, гонит от лиц комаров. Воздух в этих краях — исключительной свежести, все дачники им восторгаются, и мы полной грудью дышим свежим воздухом.
Разочаровавшись на опушках, свернули с них и двинулись по лесной просёлочной дороге. Не встретятся ли нам белые грибы в глубоком лесу? Может быть, им нынче больше нравится стоять не на солнечных опушках и полянах, обдуваясь ветерком, а далеко за деревьями, в прохладной тени, сторонясь ветра? Так мы подумали. Меж деревьев и кустов виднелись разросшиеся черничники, с ближайших к дороге любители и промысловики уже пообрывали ягоды. Кроме черники тут немало росло земляники и брусники, земляника уже сошла, а брусника доспевала, и её краснеющие плоды мелькали в зелёной траве по сторонам дороги. Зашли мы просёлком далеко, время от времени сворачивая в лес. Среди берёз всё чаще появлялись сосны, ели, а потом лес вовсе стал больше хвойным, чем лиственным; в хвойном мы напали на лисички и смирились с тем, что белых грибов не нашли.
Повернули назад и до самого выхода из леса безостановочно шли по дороге, нагруженные лисичками, из которых иные крупные, развиваясь, приобрели вид роскошных жёлтых цветов с широкими венчиками. На опушке остановились, решили отдохнуть и едва не присели кто на пень, кто на траву, но жена вдруг сказала, вытянув руку и палец:
— Смотри-ка!
Я посмотрел и среди мёртвых сучьев на земле, недалеко от наших ног увидел то, что рассеянным взглядом нелегко было заметить: смешавшись с сучьями, на травянистой опушке лежала толстая короткая змея фантастической расцветки, по светло-коричневому телу раскрашенная, словно татуированная, зелёными точками, чёрточками и полосами, но главное, вся отливающая надраенной бронзой, полная солнечных отблесков. Из-за удивительной красоты она выглядела ненастоящей, сработанной чьими-то умными руками: произведение искусства, редкостная игрушка — да и только.
— Это, наверно, медянка, — сказал я. — Никаких других подобных змей тут быть не может. Медянка или медница, уж не знаю, кто. Между ними есть какое-то различие. Пишут, что это безногая ящерица, совсем безвредная, но старожилы в один голос твердят, что медянка опасна, ядовита. Они знают, всю жизнь проводят среди лесов. А может быть, медница ядовита, а медянка нет, или наоборот, нужно уточнить. Лучше давай отодвинемся, отдохнём в сторонке.